– Я честно бился и аки тать со спины в потемках сроду не напал ни на кого. От разбойников добро купеческо охранял и озорства ради, в кулачных забавах участвовал. Велик ли грех, что так за него наказан?
– А как ты наказан? Жив, здоров. Зубы, правда, потерял передние и видеть не хочешь эту постылую жизнь, обидевшись на Бога. Но зубов ты чужих, только в тот день вышиб больше чем у тебя сроду было. Так, где наказание? Увещевание это, а ты не понял. А за что бит и кем? Спор промеж купцов о твоей крутости произошел и пари они заключили, по рукам ударили. А бил кто? Обиженные тобой ранее, твои же товарищи бывшие. Каждый в отдельности боялся тебя, а вот ненависть и неприязнь накопилась такая, что за полтину на брата серебром вышли в ночь, татями став. Это зло твое к тебе вернулось, накопившееся. Закон воздаяния, Силантий Потапович. Многие на тебя зло затаили и выплеснули в ответ, при случае подходящем. Вспомни, кого сможешь и попробуй попросить прощения у них. Сможешь или нет?– Силантий молчал и тогда Михаил прокрутил перед его мысленным взором десятки лиц окровавленных, с подбитыми глазами и разбитыми губами. Мелькнули и со свернутыми шеями, заставив Силантия скривиться в гримасе.
– Всех помню, но вины за собой не чувствую, потому как сзади не напал ни на кого. Честно дрался и сам получал в ответ. Так и жил бесхитростно,– упрямо сжал он губы.
– Бесхитростно? Те, кто тебе в ответ в лоб врезали, они и думать о тебе забыли, а пришли убивать как раз те, кто не смог расквитаться, хоть как-то. Ни как. "Бесхитростно". А скажи-ка, Силантий Потапович, если здоровый мужик парнишку сопливого пришибет в кулачной разборке? Неумеху, недоросля? На вид взрослого и сильного, но ничего не умеющего? Потому и вышли на тебя толпой ночью, что стоишь не одного такого, а десятка. И ведь дорого им напавшим обошлась та ночь. Пятерых ты убил и десяток покалечил. Их это не оправдывает, но и тебя не обеляет. Понимаешь?– Силантий молчал, насупившись.
– Вот ты давеча сказал, что "правда там только есть, где всем одинаково", помнишь?– продолжил Михаил.
– Ну?
– И где же правда твоя? Где ты одинаков со всеми прочими? Ты талантом кулачного бойца Богом одарен и куда его расходовал? Народ почем зря калечил? Свой русский. Ладно, отщепенцев всяких, но ведь и "озорства ради" тоже.
Нанимали тебя улицы и посады, и ты шел за оплату калечить людей обыкновенных. Талант свой в розницу распродавать принялся. Вот Господь и тормознул слегка. Думай. Аль что непонятное говорю?
– Понятно. И спорить не стану,– Силантий рванул ворот рубахи и всхлипнул, роняя голову на грудь.– В монастырь уйду, постриг приму, замолю…– простонал он.
– Эко выдумал. Монастырь. А ребятишек на Дуняшу с Надюхой бросишь?
– Обуза я им такой…– пробормотал Силантий.
– Какой? Раскаявшийся?
– Слепой,– произнес Силантий едва слышно.
– Да с чего ты взял, что слепой? Был слепой, пока обида глаза пеленой застилала, а сейчас оглянись-ка по сторонам.
Вон, видишь, облака