– Это Юля, моя невеста, – гордость и твердость в голосе Богдана временно заставила меня передумать.
Он встал и взял в руку бокал. Вот и настал, похоже, тот самый момент истины, я напряглась, ожидая дальнейших нападок от будущей свекрови.
– Мама, папа, на днях я сделал Юле предложение, и она согласилась. Я женюсь!
В комнате воцарилась гробовая тишина, новость, действительно, оказалась ошеломляющей для всех. Ира не ожидала такого поворота событий, изумилась на короткую долю секунды, а затем мгновенно взяла себя в руки и заулыбалась. К сожалению, я слишком поздно взглянула на Марию Степановну, но она до сих пор не скрывала своих эмоций, злоба на ее лице держалась достаточно долгое время. Первой молчание нарушила соседка:
– Вау. Поздравляю!
Ира чокнулась бокалом с Богданом и жадно отпила шампанское. Следом она отсалютовала мне, снова пригубив шипучки. Любимый уселся, он ждал хоть какой-то реакции от родителей и глядел то на маму, то на отца. Кузьма Никифорович встал, собирался говорить тост, но жена не позволила ему, дала отмашку рукой, чтобы уселся на место.
– Боденька, – наконец-то его маман «отошла» немного, – сыночек, единственный мой, родненький…
Наряженная обстановка накалилась до предела. Казалось, чиркни рядом спичкой, и произойдет грандиозный взрыв. Богдан все время крепко держал меня за руку, его поддержка сейчас оказалась как нельзя кстати. Будущая свекровь одним махом выпила все содержимое бокала, а затем решилась договорить оборванную ранее речь:
– Вокруг тебя все время было столько хороших, достойных девушек, а ты выбрал эту…
– Маша! – Кузьма Никифорович перебил жену, но тут и так все было ясно, как Божий день.
– Ма, ты переходишь все границы, – следом упрекнул Богдан. – Юля – прекрасная девушка, из хорошей семьи, не пьет, не курит, работает, в доме создает уют, разве она не достойная?!
Все было так, но я-то точно знала, что именно во мне не устраивает госпожу Островскую. Семья, может, у меня и хорошая, но не богатая и не из благородных кровей. К тому же, я «с прицепом», а ей не прельщает воспитывать внука, рожденного неизвестно от кого. Она мне так и сказала при первом знакомстве, когда оказались одни:
– Откуда я знаю, где и с кем ты шлялась, от кого нагуляла своего отпрыска. А, может, его отец алкаш или того хуже – уголовник? Мне такие гены в семейном древе не нужны.
Стало обидно до слез, казалось, что в сердце воткнули острый кинжал и прокрутили несколько раз, усиливая страдания вдвое. Конечно же, я тогда Богдану ничего не рассказала, это же его мать, как я могла говорить подобные слова, глядя в глаза любимому человеку?
Ира недоумевала от происходящего перед ее глазами концерта и, могу поспорить, радовалась, что «подошла по всем критериям на будущую невесту» перед Марией Степановной. Ее-то Островская едва ли не боготворила, меня же считала отбросом общества.
– Для