– А-а-а!! – испуганно заверещала я, ведь выходило, что грабитель, стащивший лампу и два стула, решил провести ночь в кровати моей подруги. Жуть!
– А-а-а!! – тут же отозвался кто-то из постели, куда я секунду назад собиралась влезть.
Здесь открылась дверь в комнату, и кто-то щелкнул выключателем.
– А-а-а!! – запищала тетка в бигуди лет пятидесяти, появившаяся в проходе.
– Ого-го! – восхищенно молвил дядька с бородкой, стоявший за спиной тети с ружьем в руке.
Я глянула по сторонам. Образцова лежала в одной постели с пареньком лет пятнадцати, который взирал на нее взглядом барышни, опасающейся сиюминутного посягательства на свою честь. В кровати у другой стены, одеяло с которой я все еще держала в руках, лежал парень идентичной внешности и возраста с первым, короче, двойняшки. Сама Образцова испуганно смотрела на ружье в руках бородатого, пряча неглиже под одеялом, я же так и замерла в нижнем белье посреди комнаты с углом одеяла в руке.
– Я же ежемесячно покупаю вам «Playboy»! – повизгивая, строго выговаривала мамаша нерадивым детишкам. – Какого фига вы притащили домой голых баб?!
– Мы их не звали! – хором заверещали братья. – Они сами пришли!
– Ах, так! Развратные путаны! – теперь гнев родительницы обрушился на нас. – Решили соблазнить моих мальчиков! Выкатывайтесь отсюда! Милый, постреляй им вдогонку!
Милый, оправдывая свое имечко, с очень милым выражением лица мило так направил на нас ствол ружья и еще более мило пропел:
– Дорогая, раз уж они пришли… пусть они нам напоследок потанцуют! Знаешь, путаны так искусно танцуют…
Этого мы уже не могли перенести. С бодрыми криками схватили в охапку наши шмотки и выпрыгнули в окно, чуть не расшибив себе при этом лбы.
– Милый, стреляй! – донеслось грозное из дома. – Иначе они вернутся!
Да уж, в логике карге не откажешь. Если он нас застрелит, мы наверняка не вернемся. Почему-то вспомнилось предупреждение на двери будки спасателей.
Услышав сзади выстрел, мы припустились во все лопатки, выскользнули за калитку, пробежали два дома и уже тут наткнулись действительно на тот дом, куда нас и угораздило вселиться (я имею в виду столь близкое соседство с чокнутым семейством). Дверь была не заперта, мы, все еще раздетые, влетели внутрь, забежали в комнату и включили лампу. Ее мягкий свет продемонстрировал подругам две застеленные кровати, два стула, тумбочку и гардероб, выявивший при тщательном обследовании только наши вещи. Ура! Я вытерла пот со лба, а Юля, поняв, что опасность миновала, позволила себе грохнуться в обморок, как делала довольно часто. Я отволокла ее на кровать, выключила свет, легла сама и тут же, как по мановению волшебной палочки, уснула. Но ненадолго. Через некоторое время в мой сон, в котором я бегала по горам в одежде папуаса и с сумкой, полной золота, в руках (очень приятное было сновидение, между прочим), затесался странного происхождения шорох. Я открыла глаза и напрягла слух. Шорох продолжился. Это был даже не шорох, а какое-то тихое поскуливание.
Почему-то мне стало жутко. Наверное, из-за этих звуков.