– Неутомимый медвежонок, – рассмеялась я уже под утро, когда Эдриш вновь заявил о своей готовности и нагло уперся своим твердым намерением в мое бедро, а потом снова зашарил руками по моему телу, пробуждая не только чувственность, но и ответное желание близости.
Но предыдущие сутки были настолько эмоционально тяжелы, а ночью мы так и не отдохнули, что я чувствовала: еще немного и точно усну, а делать этого на чужой территории ну никак нельзя. После такого грандиозного секс-марафона я просплю как минимум сутки и буду слишком беззащитна под чужими испытующими взглядами.
– Почти жаль твою жену…
– С какой стати? – грубовато поинтересовался Эдриш, всего на секунду отрываясь от моей правой груди и недовольно заглядывая мне в глаза. – И вообще, я не женат.
– Я к тому, что твоей будущей жене будет непросто утолить твой сексуальный голод, – милостиво пояснила я, подставляя под поцелуи и левую грудь. – Хотя… Действительно, с какой стати мне об этом беспокоиться? М-м-м, да-а-а… О-о-о!
Я даже приблизительно не представляла, который сейчас час, но внутренний хронометр упрямо намекал, что пора и честь знать. К тому же интуиция так некстати подсказала, что слишком быстро для туриста Эдриш нашел подходящее для наших утех помещение и чересчур уж вольготно в нем себя ведет. А это повод задуматься!
Даже оргазм немного померк от этих умных, но так не вовремя посетивших меня мыслей, но все равно это было настолько потрясающе, что на несколько секунд я забыла, как дышать. Померк свет, тело свело сладострастной судорогой, а затем отпустило, и я превратилась в желе.
– О да-а-а… Медвежонок, ты знаешь толк в сексе!
– Медвежонок? – Эдриш до сих пор лежал на мне, хрипло дыша в шею, но не давил массой, за что я была ему отдельно благодарна. – Почему ты снова и снова так меня называешь?
– Тебе не нравится? – Я спросила это таким тоном, что сразу становилось ясно: на его мнение мне плевать. – А мне кажется, тебе подходит. Ты такой мягкий, уютный, лохматый…
На последнем слове я с усмешкой провела ладонью по кучерявой мужской груди, закончив путь на еще более лохматом мужском лобке.
– Умеешь ты озадачивать, – приглушенно хмыкнул хайд и переместился на бок. – Еще ни одна женщина не называла меня мягким и уютным.
– Может,