И вот в один миг всему этому приходит конец. Нет вокруг ни этих самых стран, народов, ни отдельно взятых людей. Не нужно куда-то спешить, чего-то добиваться, делать карьеру и тому подобное. Наступает нечто большее, чем безразличие. И можно бесконечно много и долго говорить о загробной жизни, об аде и рае, говорить, заметим, живым, для усопших же выбор один: могильная яма. Можно всю жизнь гоняться за дорогими украшениями и блистательными нарядами, но всегда это заканчивается одним: кладбищенским крестом. Совершенно равнодушны к золоту – бриллиантам и истлевшей одежде, независимо от того, какой она была в свое время: нищенским тряпьем или богатым нарядом, могильные черви. Истлевает не только одежда, истлевает тело. Тлен – вот итог всех порывов, дерзаний, карьер и жизненных путей. Потому-то и хочется сделать как можно больше за этот до обидного малый отрезок, отмеренный каждому в этом мире.
Проводив отца в последний путь, Джон возвратился в родительский дом и поразился его пустоте и угрюмости. Он, собственно, давно уже был таким после того, как умерла мать, ушла прислуга, просто Джон посмотрел на все другими глазами. Конечно же, душевный дискомфорт объяснялся в первую очередь смертью отца, но вместе с тем Джон как никогда ясно понял, что время детства и юности прошло безвозвратно, что на смену озорной ребячьей беготне по лужам и шальной юношеской беззаботности пришло что-то серьезное, доселе неведомое. Всем своим телом юноша чувствовал, что совсем скоро покинет этот дом, покинет навсегда, и останется он для него лишь неким символом, маяком, к которому можно будет возвратиться лишь в мыслях, в минуты воспоминаний и ностальгии. Джон не первый и не последний, кто переступает этот рубеж. Для любого человека родительский дом является той спасительной гаванью, куда он в минуты невзгод и передряг, находясь за тысячи миль вдали, на другом конце света, может хотя бы мысленно возвратиться, утешиться уютом и теплотой до боли знакомых стен. Ведь с ними связано столько хорошего. Это уже потом, покинув родительские стены и окунувшись в самостоятельную жизнь, сталкиваешься с первыми трудностями, невзгодами, подлостью и предательством. С родительским же домом связано совсем другое: тепло материнских рук, ее ласка и нежность. Это там, за окном родного дома, воет злая вьюга или неистовствует колючий ветер с дождем. Здесь же убаюкивающее тепло, расслабляющее потрескивание поленьев в печи или камине и мамина колыбельная у твоего изголовья, такая бесконечно добрая и нежная!
Джон долго и неторопливо бродил по комнатам дома, всматривался в покрытые легким слоем пыли гобелены на стенах, говорящих о былой роскоши этого дома, прикасался к предметам на столах и комодах, как бы прощаясь с ними. Это был для Джона своеобразный ритуал расставания. Он уже знал, как, впрочем, и остальные выпускники Академии, о предстоящем океанском походе: кто знает, когда суждено будет вернуться сюда вновь, если вообще