Мне объясняют: мы не любим встречаться с людьми, которые сейчас приезжают из России. Они недовольны жизнью там, но и здесь им тоже все не нравится. Они ждут, что мы им будем что-то покупать, делать подарки, продавать какое-то старье, которое они привозят из дома, надеясь получить за это доллары. Мы ссоримся с друзьями, с родными, которые остались там. Тем более незачем встречаться с незнакомыми.
В это время меня предупреждают, что через пять минут нам дадут слово для короткой речи. Договариваемся: Светлана говорит, я перевожу. Мир, дружба, обмен людьми, информацией, идеями. Приезжайте к нам, мы будем так же гостепреимны, как вы… Перевожу. Вдруг всеобщий хохот. Оказалось, я перепутала две буквы в слове, и вместо «гостепреимными» получилось «злобными, злорадными». Бывает.
Светлана закончила. Прошу разрешения добавить несколько слов от себя. Благодарю Ховарда. Благодарю хозяев – Марджори и Флойда. Встает Флойд говорит что мы очень хорошие люди. Спасибо! – кричу ему через весь зал.
И кончилась моя Америка. Ночь в мотеле, день в Вашингтоне: жара, все поголовно в шортах, цветущие магнолии, снова белки с дроздами, Белый Дом, вдалеке Капитолий, в другой стороне аэропорт Даллес. У стойки Аэрофлота мне наступили на ногу, я улыбнулась, чтобы сказать, что все в порядке, но извинений не последовало. Началась родина.
ГЛАВА 2
ЭКЗАМЕНЫ
Ну что, пробуем?
Спустя полгода после моей двухнедельной поездки в США я сидела в номере гостиницы «Жирновск» в районном городке с таким же названием. Моей соседкой была Людмила – невропатолог из нашей сборной бригады врачей, приехавшей по договору с богатой местной нефтедобывающей организацией осматривать и лечить их сотрудников. У Людмилы брат с женой живут в Америке. Она несколько раз гостила у них, как-то даже неофициально работала няней в американской семье.
Я рассказывала про Америку.
– А ты бы хотела там работать? – спросила она.
– Не знаю, – сказала я, – попробовала бы с удовольствием. Получить бы какую-нибудь стажировку на полгода. А работать по настоящему все равно нельзя. Они не принимают наши дипломы.
– Ехать на стажировку не имеет никакого смысла, – возразила Мила. – Ну, съездишь. Хотя тебе её никто не даст. Но допустим. Убедишься, что там лучше. Вернешься. Ты сможешь что-то изменить, чтобы здесь было как там? Вспомни, с каким чувством сюда возвращаются даже после московских специализаций. И еще никто ничего здесь не улучшил.
Я вспомнила свою коллегу, окончившую клиническую ординатуру в московском кардиологическом центре. Все предложения о работе там после ординатуры начинались и заканчивались