– Это правда, Антон, – ласково ответил ему скворец. – Но надо принять во внимание еще один важный факт. Некогда весьма обширный, род ваш теперь почти иссяк. Остались от него лишь двое прямых потомков Дормидонта Ильича: ты и дядя Коля. Николай Савельевич бездетен. Понимаешь, что это значит?
Акимов растерянно пожал плечами.
– Ой, бестолковый!, – волнуясь, сказала ему Светка. – У твоего дяди, Антончик, не родились двое его детей, из которых один должен был вырасти честным и хорошим, а другой – сам знаешь каким! И получается…
– Только одно, – подхватила я. – Что ты для себя в жизни выберешь: добро или зло – то и будет дальше с вашей династией.
Пончик замотал головой:
– Капец! Да я же еще маленький – куда мне сейчас о детях думать?
– О них пока и не надо, – проскрипел Кирилл Владимирович. – Ты о себе размышляй. Выбирай по-взрослому, к какому берегу править: светлому или темному. Этого в данный момент будет вполне достаточно.
Акимов вздохнул и прижал к груди кошку. Та замурлыкала. Ковалева показала рукой вверх:
– Смотрите, восход уже близок! Небо поголубело, стало ясным. Не пора ли нам, Кирилл Владимирович, двигаться к Пресбургу?
– Пора, Светлана, – наклонила голову птица. – Смотрите, ребята: ваши проводницы снялись с куста и летят вон из рощи. Скорее за ними!
Мы опрометью бросились за бабочками. Скворец – впереди всех. Наверное, он показывал дорогу на тот случай, если мы все же потеряем из виду легкокрылых красавиц. Наконец березы расступились. Путь опять лежал по равнине – к реке, красновато блестевшей вдали. Туман уже рассеялся. Воздух был свеж и прозрачен, как стекло. Край неба за рекой начал алеть. Значит, солце вот-вот взойдет! Мы, не сговариваясь, прибавили шагу. Даже Мурлышенька, похоже, поняла важность момента и поскакала за нами со всех ног!
– Слушай, Антончик, – Светка на бегу повернула голову к Акимову, – а что ты тогда говорил про шаль своей бабушки? Ведь на самом-то деле – помнишь? – это был Страх. Я понимаю, почему ты тогда не испугался