Неделя в Москве – получение виз, подтверждение багажа в «Малев» (венгерская авиакомпания, рейсом которой они летели в Будапешт). Приехали ее родители – попрощаться. И там, в аэропорту, когда она смотрела на них, снова стоящих рядом, ей стало страшно. Это были последние минуты детства, когда родители еще близко и даже вместе. Когда можно коснуться их, спрятаться головой в мамином воротнике из чернобурки и поверить папе, что он никому не позволит обидеть ее. Через три часа детство кончилось. Она помахала родителям рукой. Может быть, она никогда больше их не увидит, не поцелует и не вспомнит запах папиного одеколона.
В аэропорту Будапешта большая часть летевших пересела на рейс в Вену (это была дорога в Штаты – через лагерь беженцев в Италии), а они со Славиком и еще четыре бухарские семьи получили немного денег и были увезены на турбазу под Будапештом. Там три дня ждали, когда «Сохнут»3 наберет людей на самолет в Израиль. На турбазе она впервые встретилась с бухарскими и горскими евреями – чужими, крикливыми, непохожими на тех, кого она знала в Свердловске. Там, в Венгрии, на перелете из одной жизни в другую, ей исполнилось девятнадцать лет и наступило полное одиночество. Она поняла, что в новой жизни, кроме пухлого Славика, у нее никого нет. И их фиктивный брак как-то неожиданно превратился в обычную студенческую семью, со взаимной симпатией, хотя без любви и страсти.
Через три дня они приземлились в Израиле, сняли квартиру в Холоне (рядом с бывшими его однокурсниками) и начали учить иврит. Сначала солнце и море сделали ее дни по-курортному сказочными. Ночами они ходили на море, появились первые знакомые – такие же молодые семьи, как и они, некоторые даже с детьми.
А через три месяца Славика приняли на докторат в Беэр-Шеву – он переехал в общежитие и вычеркнул себя из эмигрантской жизни. Она еще оставалась в их квартире в Холоне, чтобы закончить изучать иврит в ульпане и понять, что делать дальше. Устроилась работать в кондитерскую и параллельно училась в более продвинутом ульпане. Только вот радость ушла. Вокруг крутились религиозные семьи, которые приглашали ее на субботу в Кирьят-Арба4 и в Бней-Ацмон