С времен Щелокова я неизменно участвовал во всех концертах, посвященных Дню милиции, лишь в этом году по приказу министра меня сняли с программы. Значит, так тому и быть.
Одно скажу: Рушайло рано или поздно уйдет, а Кобзон останется. Даже если убьют, я буду жить в памяти людей. Меня можно отправить в могилу, но не вычеркнуть из биографии страны.
«Меня можно отправить в могилу, но не вычеркнуть из биографии страны»
…У меня много нереализованных планов, но это не значит, что ради их исполнения стану приспосабливаться к жизни. Конечно, я нормальный человек и боюсь стихии, не люблю летать самолетами, но не в моем характере пасовать перед подлецами и негодяями. Понимаю, сегодня можно «заказать» любого. Какую-нибудь бабушку, наверное, убьют и за сто долларов, бизнесмену снесут голову за тысячу, Кобзон, пожалуй, потянет на большую сумму… Могут и бесплатно шлепнуть. Из ненависти. А могут, наверное, и полмиллиона отвалить.
Хотя, с другой стороны, майор Беляев, которому заказывали мое убийство, не выполнил задание. Отказался от денег. Все-таки лишить жизни известного человека не каждый способен…
Я прожил замечательную жизнь, всякое в ней было – и печальное, и радостное. Помню Великую Отечественную, послевоенную голодуху, учебу в институте, службу в армии, сложное становление в Москве, первый успех, признание… Пожалуй, мои убийцы опоздали, раньше надо было разбираться со мной, я уже все создал – и книги, и фильмы, и песни.
Понимаете, журналисты слепили превратный образ Кобзона – супербогача, супермафиози. В действительности я иной. К примеру, если говорить о деньгах, то должен прямо сказать: у меня нет безумного состояния, хотя я ни в чем не нуждаюсь, имею все необходимое – квартиру, замечательную дачу, машину…
Повторяю, у меня есть все необходимое. К примеру, дачу я приобрел еще в 1976 году. Раньше там жил маршал Рыбалко, потом академик Лопухин…
Дензнаки мне нужны для жизни, а не чтобы копить их, в кубышку складывать… Шальные деньги у меня отродясь не водились, я все зарабатывал трудом, хотя терять большие суммы приходилось. Только не спрашивайте, сколько. Не отвечу. Деньги были в бизнесе, а потом в августе 98-го все в момент рухнуло. Я потерял много, очень много. Ничего, пережил. А вот те чиновники, которые наворовали миллионы и распихали их по швейцарским банкам, вряд ли чувствуют себя уютно. Им постоянно приходится оглядываться, прислушиваться.
Свой знаменитый чёрный парик Кобзон надел в 35 лет. Его мать рассказывала, что однажды он вышел на улицу в сорокаградусный мороз без шапки и повредил волосяные луковицы.