– Едут! Везут! – истерично закричали эти люди.
Народ на площади заволновался ещё больше, устремив взоры в ту сторону, откуда доносился натужный скрип колёс. Повозку сопровождали одетые в особые чёрные кафтаны всадники с притороченными к седлу мётлами. На головах у них были металлические конусообразные шлемы, в руках – плётки. Возглавлял скорбную процессию бородатый, жилистый, смуглый мужчина лет пятидесяти в чёрном кафтане из грубого сукна с меховой оторочкой на рукавах. Он свысока посматривал на беснующуюся толпу и периодически кидал презрительные взгляды на сгрудившихся на верхних террасах деревянных домов-теремов бледных и молчаливых бояр. Дома эти окружали большую площадь, посередине которой уже было установлено несколько дощатых помостов с массивными деревянными столбами. Здесь же стояли огромные железные котлы, наполненные кипятком. Рядом с ними суетились опричники, подкидывая дровишки в костёр и раздувая огонь.
Над площадью стоял запах гари. Опричники, сопровождавшие большую повозку с людьми, не особо церемонились с расступавшимися перед ними людьми. Некоторые из них на полном скаку врезались в толпу зевак, оставляя за собой раненых и покалеченных. Но никто не смел им и слова сказать, зная, что тут же будут растерзаны этими верными псами Великого государя. Особенно старался опричник лет сорока с рыжей, почти огненной бородой, скакавший рядом с повозкой и нещадно стегавший длинным кнутом всех вокруг себя. Даже сами верные государевы псы старались держаться подальше от своего слишком ретивого товарища.
– Ишь, сам махонький, малюта такой, а бешенства на пятерых хватит, – прошептал своему соседу один из пригнанных насильно на площадь служащих Посольского приказа. Тот больно ткнул его локтём в бок и приложил указательный палец к губам. Они переглянулись и замолчали.
Но тише всего было среди бояр. Бледные, покрывшиеся испариной лица выдавали страх и ужас, царившие в их душах и сердцах в этот момент. Они, молча, переглядывались между собой и в очередной раз понимали, насколько шатко и бесправно их сегодняшнее положение. Любой из них в каждый момент мог оказаться на месте тех, кого сейчас везли на скрипучей повозке к месту казни.
– Сам… сам… Великий государь… – пронёсся по площади шёпот, и наступила тишина. На специально привезённом на площадь огромном резном деревянном троне, как из воздуха, неожиданно появилась высокая худая фигура царя Ивана IV. Глаза его сверкали от возбуждения и он, подобно ястребу, хищно осматривался по сторонам. Рядом с ним стоял похожий на него мальчик лет двенадцати в богатой, расшитой драгоценными камнями одежде. В его глазах интерес к происходящему сменялся страхом перед огромным людским морем, колыхавшимся по всей площади.
– Великий государь! Люди добрые! – неожиданно в тишине зазвучал голос из клетки.
Народ ахнул и устремил свои взоры на дородного, бородатого