– Как скажете.
– Отлично. – Раскрыл фасонистый портсигар из самой настоящей орудийной бронзы по виду. – Не желаете? Ну, как знаете. – С удовольствием закурил. – Не буду утомлять вас долгой болтовней. Контору, что я представляю, очень интересует нечто, находящееся на балансе вашей части. Догадываетесь, что конкретно?
– Плакаты из Ленинской комнаты? – предположил Николай.
Он тоже, не понять зачем, пытался вести беседу в стиле сидящего напротив: вежливо и слегка иронично. Получалось неважно, мешала гудящая от боли башка.
– Рад, что вы не растеряли чувство юмора, но – нет. Всего-навсего блок из радиосистемы настройки частот. Буду весьма признателен, если вы извлечете его из радийной машины и передадите нашему общему другу Юрию. Он, видите ли, решил переехать на жительство в Штаты. Премии за этот приборчик с лихвой хватит, чтобы там как следует обустроиться. Еще и вам останется, если вздумаете составить ему компанию. Кстати, как вам мой русский?
– Очень даже неплохо, – покривил душой Большаков. На самом деле Бенедикт, который сэр, изъяснялся на его родном языке просто на зависть: шикарный словарный запас, едва различимый акцент.
– Благодарю. Что скажете по поводу моего предложения?
– Надо подумать. – Николай вздохнул. – Позвольте сигарету.
– Бога ради, – раскрыл портсигар, щелкнул зажигалкой.
Глава двенадцатая
– Значит, я, – начал после короткой паузы Большаков, – возвращаюсь на объект. К утру-то успею? – Глянул было на часы, но не обнаружил их на привычном месте.
Мулат радостно рассмеялся и продемонстрировал собственное запястье. С его, большаковским «Ориентом». Уже бывшим.
– Билли коллекционирует взятые в качестве трофея часы, – пояснил, на сей раз по-английски, Бенедикт, – но с радостью вернет их вам, если договоримся.
Смех прервался, здоровяк нахмурился. Видимо, вертать взад награбленное в его планы не входило.
– Я успею вернуться до рассвета? – повторил вопрос Николай. – Поймите, это важно.
– Запросто, – кивнул баронет и потомок. – Мы не так далеко от вашей части. Только вот что…
– Что?
– Читаю на вашем простом и честном лице искреннее желание меня обмануть. Предупреждаю сразу: не выйдет.
– Да я в мыслях… – пробормотал Николай.
Схватился за голову и застонал. Что называется, накатило.
– Аспирину? – забеспокоился англичанин.
– Будьте так любезны, мать вашу…
– Ну, как? – прошло минут десять.
– Легче, – признал Большаков. – Можно сказать, почти сносно.
– Тогда продолжим, дружище. Видите ли, я совершенно не доверяю бумагам, поэтому вам не придется ничего такого подписывать. По крайней мере, сейчас. Пойдем, как сказал один ваш вождь, другим путем.
– Это как?
– Просто, как все гениальное. Вчера, до вас еще, мои ребята прихватили двоих офицеров правительственных