«В Судный день художников попросят оживить свои творения, и если они не сумеют это сделать, то будут сурово наказаны». «Строже всех Бог накажет в Судный день художников и скульпторов». Эти два изречения, приписываемые Пророку, определили правила аниконизма, хотя часто их неверно считали полным запретом фигуративности. Впрочем, они не оказали на исламское искусство большого влияния.
Ислам – рациональная религия, основанная на логике, и эти высказывания объясняются стремлением избежать идолопоклонства, а не ограничить творчество художника. Тем не менее именно в этом теологическом источнике позднейшие поколения нашли основу для враждебного отношения к фигуративности, время от времени вспыхивавшего в мусульманском мире. В исламе ясно формулируется, что запрет относится только к статуям и картинам, созданным для поклонения в местах, предназначенных для молитвы[65]. Эти изречения относятся ко времени, когда все еще существовало идолопоклонство, и они должны были уберечь вновь обращенного от богохульства. Если эти обстоятельства устранены, фигуративная живопись и скульптура приравниваются к нефигуративной арабеске и становятся совершенно приемлемы[66]. Иначе Пророк, войдя в Каабу после падения Мекки, не закрыл бы рукой изображение Марии с Иисусом, чтобы спасти его от разрушения, в то время по его приказу уничтожали и закрашивали статуи и изображения языческих божеств[67]. Не разрешил бы он и своей жене Айше держать в комнате подушку с изображенными на ней животными. Благочестивый халиф Омар окуривал мечеть в Медине привезенной из Сирии кадильницей, которая была украшена фигурками барсов[68]. Таким образом, запрет на фигуративные изображения не распространяется на вещи, созданные для украшения. Строго говоря, он относится лишь к изображению Бога; эта практика коренится в авраамическом монотеизме и прямо противоположна политеизму.
Даже до принятия ислама у семитов Среднего Востока не было традиции создавать натуралистические фигуративные изображения. Арабы Аравийского полуострова до принятия ислама, чья вербальная реальность затмила реальность статичного образца, завозили всех своих идолов из-за границы; для них изобразительное искусство никогда не было органичным средством выражения. Арабу, который мог поместить целую доктрину в кристально ясную короткую словесную формулу, нарисованный или изваянный, дух казался застывшим[69]. Плоское изображение считалось приемлемым как элемент профанного искусства, при условии, что нарисован не Бог и не лицо Пророка[70]; фигуры людей изображать позволялось повсюду, кроме мест для молитвы, во избежание идолопоклонства.
Ислам инстинктивно избегает пластических изображений, которые ассоциируют