– Один из «погибших» ученых. Дафнис Ангарда.
– Дафнис Ангарда?! – поразилась она. – Тот, кого выжгли в Рудрете?
– Именно. Оказывается, он не погиб тогда, а в банду вступил, чтобы убивать других ученых за сохранность своей шкуры. – Последние слова Эдвард говорил с особым презрением.
Мэй была очень сосредоточена в тот момент. Старалась не выдать свое истинное отношение к происходящему. Тэас был прав: теперь ее жизнь стала опаснее и сложнее. И хоть ей и было неприятно лгать напарнику, это было необходимо. В первую очередь ради безопасности самого Эдварда.
– Может, зайдешь? – предложила она, отступив с порога.
– Спасибо, – поблагодарил Дерби и вошел. В коридоре он остановился и решил поделиться тем, что его так волновало: – Знаешь, я говорил с предателем Ангардой.
Квейт закрыла дверь, готовая слушать.
– Не знаю. – Эдвард устало вдохнул, пару секунд выждал и попытался объяснить: – Вроде просто, а вроде и нет. По пути к тебе я все думал, как такой человек, великий ученый, мог стать жестоким убийцей, да еще убивать других маго-техников и так спокойно говорить об этом в тюрьме. При этом его совершенно не пугает, что его скоро казнят.
– Был суд? – тут же спросила Мэй.
– Пока еще нет.
– Я могу с ним поговорить? – осторожно приступила она.
– Думаю, да. Только он ничего путного не скажет. И знаешь, что странно? Он сам сказал мне, что вступил в банду из страха за свою жизнь, что готов был убивать, лишь бы не погибнуть самому. Казалось бы, предатель. Но когда я предложил ему легкую безболезненную смерть в обмен на информацию о других членах банды, он отказался. Ну и как это понимать? Какой же он предатель?
– А ты не пробовал предложить ему помилование в обмен на информацию? – спросила Мэй лишь для поддержания разговора.
– Это глупо. Всем известно, в том числе и ему, что за такие преступления не может быть помилования. Он поймет, что я блефую.
Мэй лишь согласно кивнула, но ничего не сказала. Она не могла открыто поддерживать презрение и негодование Эдварда, так как понимала, что когда-нибудь уйдет в банду и напарник будет говорить ужасное про нее. Но куда хуже было вообразить, что почувствует Эдвард в момент ее предательства. Каково ему будет? Где-то в глубине души Мэй хотелось верить, что рано или поздно он разгадает правду, но это могло свести его в могилу.
– О чем ты думаешь? – уловил он ее смятение. – Все нормально?
Мэй встретила его взгляд, стараясь не выглядеть расстроенной. И почему она вдруг разучилась держать нужное лицо? Непрофессионально.
– Я знаю, что ты привыкла работать одна, – продолжал мучить ее совесть Эдвард, – но если тебя что-то волнует, ты можешь рассказать мне. Я всегда прикрою тебя и помогу. Так поступают напарники.
– Спасибо. – Квейт тускло улыбнулась и медленно обняла его за плечи. – Ты прости, что со мной так непросто работать. Я не заслуживаю такого хорошего напарника.
– И