Бет не стал перечить. Не выпуская её из поля зрения, он развернулся и боком, боясь подставить покалеченную, кровоточащую спину, начал медленно настороженно продвигаться в сторону выхода. Лицо его вытянулось и казалось в этот момент уже не испуганным, а уставшим и очень старым, не смотря на то, что морщины его не безобразили, но кожа высохла и черты заострились как у тяжёлого больного в последние часы. Он и чудился похожим на того, кто лежит на предсмертном ложе и в изнеможении от бренного существования зовёт смерть, но та, словно издеваясь, не приходит, лишь досуха выжимает все соки жизни из тела. На миг он показался Алисе сходным с её матерью за день до смерти… И она, сплюнув под ноги, приказала:
– Стой!
Когда бет, вздрогнув всем телом, замер, Алиса уже пожалела о сказанном, но отступать не собиралась.
…
8. Бет.
Алиса открыла дверь в дом, оставленную незапертой, и посмотрела на прижавшегося к стене бета, таращившегося пустыми глазами.
– Войди, – коротко бросила она.
Бет сжался ещё больше, настороженно смотря исподлобья.
– Ну! – рявкнула Алиса.
Восток уже алел, и встречать на улице рассвет и поднимающихся на работу соседей в нынешнем положении ей не хотелось. А бет всё задерживался, боясь открытого портала в дом, в уют и чужое личное пространство. Зашипев что-то нечленораздельное, Алиса схватила существо, смердящее помойкой и казавшееся более всего похожее на запаршивевшую обезьяну, и втолкала в дверной проём. Бет особо и не сопротивлялся, только зажимался и пытался уберечь кровоточащие плечо и хребет.
Алиса захлопнула дверь, накинула крючок и удовлетворённо вздохнула – «дома!».
– На кухню, – хмуро приказала она бету и тот покорно поплёлся в указанном направлении.
«Интересно, там окно открыто? – с надеждой подумала Алиса, – Хоть бы сбежать догадался что ли…». А сама направилась в комнату – переодеться.
Когда она вышла на кухню – в чёрном спортивном костюме, несмотря на облегание, неплохо скрывающим, как всегда, притянутые к телу, клинки, – бет сидел в центре кухни, сжавший в комок и, казалось, боялся прикоснуться к чему-либо и случайно осквернить. Алиса вздохнула – окно оказалось открытым.
«Ну, не дурак ли?», – с досадой подумала она и показала на короткую ванну рядом с плитой:
– Снимай всё и залезай туда.
Простейшие команды он понимал хорошо, а стеснений уже не оставалось – подрагивающими руками стал расстёгивать пуговицы. Алиса нахмурилась, постукивая когтём по столешнице и, не поднимая глаз, бет заторопился. Вскоре он сидел перед ней обнажённым, лишь на шее болталась верёвочка с большим круглым медальоном. Потемневшее от грязи, пота и внутреннего гниения тощее тело, помеченное чёрными синяками бывших избиений, в язвах и незаживающих ссадинах, дурно смердящее и паршиво выглядящее.
Сморщив нос, Алиса прошла вокруг, оглядывая и ощущая настороженный чёрный взгляд, следящий за каждым её