Время спокойствия… Некоторые могли уснуть только в эти предрассветные часы. Стоны в камерах утихали. Жажда крови у других так же сходила на нет, уступая место для отдыха. Наступала тишина. Только ночь и густая тьма. Свет звёздного полотна пробивался в коридоры, освещая их серебристым туманом. Система подземных туннелей тюрьмы разносила звуки и шорохи из одного конца блока в другой. Пространство наполнялось эхом, стоило его потревожить. Ветер свободно гулял по тёмным шахтам подземелий и рудников тюрьмы, разнося чужие тайны и молитвы. Каждый день, с раннего утра до поздней ночи, всё вокруг неустанно напоминало, в какой ад ты попал. И это крайне раздражало Сида, не позволяя ему как следует сосредоточиться на собственных мыслях. Тишина ценилась сейчас особенно высоко.
Сид лежал на полу. Крошечный осколок лунного света пробивался сквозь щель в стене, чарующе освещая камеру. Звёзды подмигивали Сиду сверху. Одно из светил гордо вспорхнуло ярой вспышкой и, прочертив на небе ослепительную кривую, исчезло навеки в волнах млечного пути.
«Надо поспать», – подумал Сид и отвернулся к стене. В такой мирной обстановке он мгновенно уснул.
Обычно Сид умел контролировать сны. Но в последнее время они бесконтрольно стали оживлять память о событиях трагичных и болезненных, поэтому в тюрьме Сид старался не спать вовсе. Только в те минуты, когда силы покидали его и тело требовало отдыха, он засыпал. Если его не избивали до потери сознания и не затравливали каторгой на рудниках, то Сид мог обходиться всего парой часов сна. На воле он, конечно, позволял себе проваляться в гамаке полдня, но тут, если тебя не сводило с ума окружение, то точно доводили собственные мысли. Многие заключённые легко подхватывали сонную болезнь. Проведя пару недель под землей, без света, большинство постепенно теряло связь с реальным миром. Всё больше погружаясь в собственные грёзы и воспоминания, люди ломались под гнетом невыносимой реальности. Тех, кто окончательно спятил и перестал воспринимать реальный мир, помещали в самые глубокие шахты. Там они тихо и медленно умирали во сне. Других же, кто пытался вырваться из лап безумства и взбунтоваться, усмиряли. Казнили в «Мёртвой долине» крайне редко и лишь тех, кто открыто призывал к бунту и террору. Заключённые погибали в основном из-за природных условий. А кто был крепок телом, мог легко подхватить болезнь духа. Кровожадные убийцы плакали как дети и мечтали о глотке свежего воздуха, но солнце молча взирало на их мольбы.
Мало кто из преступников боялся смерти. Нет, тот, кто оказался в этих стенах, не раз всматривался в её пустые глазницы. Возможно, большинство ненавидели и презирали смерть, но не боялись. Что по-настоящему вызывало отвращение, тот первобытный страх и ужас, так это яма. Неважно, бунтарь ты или окончательно съехавший психопат, – если ты нарушаешь правила и нормы в «Мёртвой долине», то дорога не заставит себя ждать и приведет тебя к яме.
Система карцеров напоминала собой винтовую башню, только уходящую под землю. Чем глубже, тем меньше признаков жизни с поверхности.