Мягко, по-кошачьи ступая в кроссовках «Кимры», Максим обошёл труп верблюда, на секунду замер, сгруппировавшись барсом перед прыжком и всматриваясь в лежащего человека, затем резко выпрямился.
– Иди, обшарь своего первенца!
Укладывая пистолет Стечкина в кобуру, он с ухмылкой отмечал, как «зелёный» ещё крепче вцепился в «АКСМ» и с трудом тронулся на каменных ногах. Максим прекрасно понимал состояние солдата, только что прошедшего боевое крещение. Когда-то он тоже убил в первый раз. Такое никогда не забудешь! Чужая смерть своими руками. Это надо принять и переварить. Ты в спецназе.
– Смелей, – подбодрил Максим. – Не укусит.
Парень положил автомат на землю и неумело стал обыскивать полупридавленного верблюдом мертвеца.
– Да ты его сначала вытащи, – советовал Максим, одновременно контролируя, как остальные десантники занимаются осмотром места боя. – И на спину его клади, так удобней шмонать! Да не трусь! Считай, что это манекен.
Пока «зелёный» возился с душманом, Максим закурил сигареты «Луч». Табачный дымок, закрученный тёплым ветерком в штопор, вытягивался в длинное прозрачное сверло, которое гнулось, источалось и рвалось. Разъединённые волоски рассыпались в хрустальном воздухе, примешиваясь к неподражаемой роскоши аромата гор. Горы… «Лучше гор могут быть только горы!»
Максим любил горы. Особенно свои – Саяны, которые он излазил со своим дедом охотником вдоль и поперёк. Эти тоже были красивыми. Но вместе с тем коварными и злопамятными, прячущими у себя за пазухой смертельные гостинцы. Здесь давно уже не было мира и вместо скупых дождей вершины, склоны и ущелья орошались человеческой кровью. Оттого так ярко по весне алели крупные маки с угольно-траурными пестиками.
– Русанов!
Максим утопил окурок в набравшейся под верблюдом и пока ещё не успевшей просочится в каменистый грунт луже и направился к позвавшему его взводному.
– Что у тебя?
– Всё тип-топ, товарищ капитан. Без сучка и задоринки. Все целы. Даже зацепов нет.
– Молодой как?
– Справился. Открыл лицевой счёт.
– Присмотри за ним, сержант, сам знаешь, что с первого раза может быть.
– Пусть привыкает.
– Подчищаемся и через пять минут выдвигаемся. Вертушки на подлёте.
– Есть.
Максим вернулся к оставленному трио: двум трупам и живому.
– Ну, что у тебя? – спросил он и сам себе удивился на непроизвольно сделанную им копию офицерского вопроса.
– Вот, – в протянутой руке молодого солдата пестрела пачка сложенных вдвое купюр, испачканных кровью.
«Пакистанские реалы», – безошибочно определил Максим
– Возьми себе. Купишь чего-нибудь у духанщиков.
– Но ведь это…
– Это трофей! – фраза была грозной и тяжёлой, как удар молотобойца по наковальне. – Понял? Не слышу!!! – заорал Максим. – Понял?
– Так точно! –