Когда сложнейшие вопросы решены, а рука Игорька уже касается коленки моей подруги, я ухожу в соседнюю комнату. Видимо, здесь и спит обладательница тех самых лучших тапок.
В глубоком кресле сидеть неудобно, ну а что поделаешь? Находиться среди этих людей мне порядком надоедает уже со второго часа нашей гулянки. Как же непросто быть молодой. Завести себе, что ли, дюжину кошек и вовсе не вылезать из дому? Хотя есть в этих тусовках нечто притягательное, почти магическое. Но вот что?
Слышно, как в прихожей захлопнулась дверь. Интересно, а Леночка переодела свои прекрасные тапочки на белые туфли или пошла курить так, наплевав на красоту? Сложно быть сексапильной в обшарпанном подъезде панельного дома, при этом стряхивая пепел в баночку «Нескафе», но я уверена, что у нее получится.
В квартире осталось трое: я, низенький крепкий парень Витя и еще какой-то овощ в бессознательном состоянии. Витя постучал в комнату.
– Привет, че сидишь?
– Не курю.
– Правильно. Это правильно, я тоже. Пиво будешь?
Он достает коричневую бутылку без этикетки и трясет ей перед моим лицом.
– Спасибо, у меня свое.
Витя молчит, но не уходит. Подсаживается на соседнюю кровать. Я чувствую напряжение.
– Это, а ты ничо такая.
– Приятно.
– Ага, а че, ты правда на Денчика запала? Уже три года по нему сохнешь, все одна. Тупо как-то.
Действительно, «тупо». Лучше бы я ушла вместе со всеми и держала эту грязную банку «Нескафе» с вонючей водичкой на донышке. Но нет, нужно улыбаться и быть как можно проще.
– Да я и не сохну ни по кому. Что было, то прошло, просто не готова я еще.
– Кхм, а че, у вас че было, да?
Мне становится тяжело сдерживать волны сарказма, иронии и злобы, еще можно притвориться пьяной и уснуть, развалившись в бабусином кресле? Ну почему лучшие идеи всегда приходят так поздно!
– У нас ничего не было, все это осталось в прошлом. Школьная любовь, все дела. А у тебя как?
Если его нельзя заткнуть, пускай лучше он заполнит несвязными звуками и бульканьем истории из своей жизни.
– Хм, ну че. Я типо это, уже пять лет один, ты там не подумай че. Там это, я просто не нашел ту самую еще, понимаешь?
Я смотрю на его маленькую плечистую фигуру и бугристое лицо. «Ту самую» – в смысле хоть какую-то, которая бы согласилась? Господи, как тяжело сдерживаться, но каждое несказанное грубое слово – это моя безопасность в этой все же чужой квартире.
– Ясно.
Он смотрит на меня своими маслянистыми маленькими глазками и садится ближе, я чувствую касание его рыхлого бедра. Буэ, меня сейчас стошнит. Я понимаю, к чему он клонит – одинокая,