Большие пластинки. Яркие футляры.
Непонятные слова. Иностранные.
Все такое нереальное. Заграничное. Чужое. Манящее.
Высоцкого впервые мы услышали тоже у Лизоньки.
Из динамика бобинного магнитофона.
Дети. Что мы вообще могли понять из его талантливой поэзии?
Уловить, услышать в этом надрыве?
В мятежных, тайных, взрослых стихах?
Осмыслить в рваных, как выстрелы, рифмах.
Через шуршание многоразовой записи. Через дефекты пленки.
Но ритм, накал, хриплый голос, нас завораживали.
Мы молча слушали. Как откровения.
До сих пор помню все эти тексты наизусть.
С первых аккордов узнаю любую его песню.
Вряд ли Лизонька вникала в подтексты, двойное дно, смыслы творчества барда.
Ее радовал сам факт наличия магнитофона. Модной новинки.
Всеобщих восторгов.
И запрещенного Высоцкого.
Для монументального магнитофона был выделен столик.
С салфеткой. Кружевной.
На нем он и красовался. Как патефон, у купцов.
Лизонька. Часть 3. МебелЯ.
Самой неотразимой была мебель.
Произведение мастеров страны соцлагеря.
Венец творенья!
Темный орех. Натуральный шпон.
Завитушки и молдинги.
Жилая комната и спальня. Прихожая и кабинет.
Все в едином стиле.
По всей квартире. Красота!
«А вот и мои мебелЯ! ГДР! 39 предметов!» – сообщала гордая Лизонька.
Мебеля произносилось со значением. С ударением на последний слог.
И «тридцатьдевятьпредметов» прямо выпевалось ею.
Деревня выпирала из Лизоньки.
Кичилась и хвасталась. Беззастенчиво.
Разводила широко руками.
Самоутверждалась перед посетителем.
Проводила экскурсию по квартире.
Ах!
Экскурсанты замирали от восторга!
Сразу чувствовали слабость в ногах.
Лизонька самодовольно улыбалась.
Письменный стол и кресло. Обеденный стол. Раздвижной.
Шесть стульев. Причудливые ножки.
Пуфики, банкетки, комоды. Столики и тумбочки.
Кровать и прикроватная скамья.
Софа.
Низкая табуреточка под ноги. Лизонькины. Уставшие.
Такая миленькая! На трех тонких ножках.
На диване – небрежно брошенный белый плед, с длинным ворсом. Эффектно.
Видимо, идея была подсмотрена в болгарском интерьерном журнале «Наш дом».
Красочном. Стильном. Инопланетном.
Взята на вооружение.
У каждой тумбочки и шкафчика – свой ключик.
Витой. Желтого металла.
Как Золотой ключик, открывающий заветные двери в другую, красивую жизнь.
Райскую. Сытую.
Торшеры и бра. Люстры и абажуры.
Книжные шкафы ломились книгами. Разноцветные, золоченые корешки.
Подписные издания.
Ни разу не видели Лизоньку читающей. Или чтобы с книгой.
Но библиотека у нее была шикарная.
Грамотно составленная