– Да. Платят вдвое, но статья нужна уже к вечеру.
– Попробуем, – ответил Денис, кладя трубку.
Он заварил крепкий кофе и, закурив, принялся состыковывать воедино уже набросанные фрагменты текста.
Работа у Дениса была не ахти: небольшая колонка в третьесортной еженедельной газетенке. Но свободолюбивого парня она вполне устраивала – отнимала немного времени от прочих радостей жизни, на которые, правда, приходилось периодически зарабатывать переводами.
Через час плодотворной работы Денис все же состряпал из нестройных теорий и невнятных набросков приличную статью и, отправив ее в издательство, принялся за вторую работу.
– Нет, это белиберда, это уже было, а это вообще уровень подзаборной прессы, – бормотал он, перечитывая готовые варианты.
– Так, ладно, зачем сочинять то, что уже сотворено до нас, – решил Денис, отправляясь к своему старинному и единственному другу Родиону Маслову, служившему водилой в шестидесятке.
Разглашение любых сведений, имеющих касательство к Родиковской работе, строго наказывалось, но Денис знал подход к другу и порой ему удавалось выудить из него, если не ладную душещипательную историю давно минувших лет, то хотя бы намек на что-нибудь интересненькое.
Пока Денис отсыпался, а затем в спешном порядке спасал свое рабочее положение, сновидение, пошатнувшее его душевное равновесие, не напоминало о себе, но стоило ему выйти на улицу, вдохнуть прозрачный сентябрьский воздух, как утренние фантомные страхи вновь напомнили о себе. Он набрал Катин номер, электронная барышня сообщила ему, что Катерина вне зоны действия сети. Решив, не нагнетать обстановку, Денис убедил себя, что она в метро, и направился в шестедесятку.
В отделении полиции творилось что-то немыслимое – привычная неспешность, и даже некоторая вальяжность, сотрудников, сменилась рассеивающимся, словно газовое облако, возбуждением. Служители порядка бегали из кабинета в кабинет, неся в устах какую-то волнительную весть и кипы распечаток. Вся шестедесятка полнилась звуками открывающихся и закрывающихся дверей, шепотками и короткими, полными ужаса возгласами.
«Похоже, сегодня мне будет, чем поживиться,» – решил Бойцов, поймав под локоток Лизавету Петровну, несменную уборщицу шестидесятого отделения. Сердобольная тетушка знала Дениса еще студентом и всегда была к нему благосклонна.
– Здравствуйте, Лизавета Петровна, – промурлыкал Диня, как можно ласковее улыбаясь круглоглазой и розовощекой старушке, – а, что это у вас тут за ажиотаж?
– Не знаю, Динечка, – проохала она, – разве ж нам чего сказывают. Серьезное чей-то, видать, приключилось, с самого утра бегают.
– Родик в парке?
– Да нет, на адресе он.
– А на каком адресе-то, Лизавета Петровна? – вкрадчиво спросил Денис.
– Я не уверена, но думаю, – понизив голос, пробормотала уборщица, – что на 12 линии. Там с утра мистика какая-то творилась, уж вся Васька об том трещит.
– Какая