– Да, Виктор Львович.
– Мне кажется, что тебя что-то не устраивает.
– Почему вы так подумали?
– Твоё выражение лица тебя выдаёт. Давай говори, что не так?
– Просто мне кажется, господин, что уже поздно для песнопения.
– Может ты и прав! Ладно, ужин готов?
– Да, можете пройти за стол.
– Благодарю, – сказал я, садясь за стол и начиная есть.
После ужина я отправил Витта домой, а сам лёг в кровать и начал читать пьесу Фонвизина «Недоросль». Прочитав несколько страниц, закрыл свои утомлённые глаза и крепко заснул.
II
Проснулся я от того приятного запаха еды, который наполнял квартиру, и от солнца, которое светило мне в глаза.
– Витт, – позвал я, – что сегодня на завтрак?
Витт зашёл в комнату с пожеланием доброго утра и известил меня об интересующем меня вопросе, а я начала одеваться и ждать, когда Витт заправит постель, чтобы спросонья снова упал на кровать. Только-только заправили кровать, но моему плану не суждено было сбыться, потому что стук в дверь отвлек меня от идеи отдохнуть после сна.
– Я открою, – сказал Витт, – а вы приступайте к завтраку.
– Ладно. Только мне интересно, кто это там с утра пораньше уже ищет меня!
Я прошёл к столу, сел и начал есть свой завтрак по-английски, а Витт разговаривал с почтальоном, который принес письмо для меня.
– Я положу письмо на комод, – сказал Витт.
– Нет, нет, нет, пожалуйста, прочитай вслух. Я тебе доверяю.
– Спасибо, господин, если вы так хотите, то я прочитаю.
Витт начал читать письмо, в котором говорилось, что мне срочно надо прийти в клуб.
– А от кого письмо?
– К сожалению, не написано.
– Чудесно, мне нужно идти на встречу с неизвестно кем. С ано…рим, нет, ано…лим, нет, как называется неизвестный человек, а Витт?
– Аноним.
– Точно, и как это я мог забыть. Обычно со мной такого не бывает.
– Конечно, господин. Я тоже удивлен, как это вы так.
– Ну всё, мне пора в клуб.
Я собрался и пошел в клуб, где меня ждала загадочная встреча. Стоило только войти, как я услышал звуки веселья, которые всегда наполняли это место. Я прошёл к центру первой комнаты и стал смотреть кто-же подойдет ко мне.
– Витя, обернись, я сзади, – сказал противный писклявый женский голосок.
Стоило повернуться, и я увидел Марину Гробову, молодую девушку, которая любила находиться в нашем кругу. Она поздняя дочь влиятельного чиновника, который уже был стар.
– Марина, дорогуша, рад видеть тебя и слышать твой «прекрасный» голосок, – сказал я.
– Ты всё шутишь, а ведь у меня серьёзный разговор.
От её голоса я невольно создавал на своём лице гримасу, которая означала, что мне противно или что-то не нравится, а тут ещё какой-то серьёзный разговор. Конечно-же я попытался его избежать.
– Разговор, э-э, а к кому, если не секрет?
– К тебе,