– Товарищ полковник! Разрешите войти?
– Заходите, Федор Александрович! Присаживайтесь… Я сейчас освобожусь.
Спустя минуту Владлен Васильевич (Туз) действительно перевернул какие-то бумаги на столе и обратил всё внимание на Федора.
– Как дела идут, Федор Александрович?
– Как будто неплохо, товарищ полковник.
– Брось ты своё – полковник, полковник! Мы с тобой старые и хорошие знакомые. Называй меня по имени-отчеству. Мне доложили, будто ты вчера обнаружил главное звено той цепочки мошенников, которые лихорадят наших граждан уже две недели. Спасибо тебе за достойную работу! А что сам думаешь по этому поводу?
– В общем-то, ничего не думаю, Владлен Васильевич. Я на них случайно вышел, потому и среагировал. В подробности не погружался. Ни времени, ни желания для этого пока нет! Думаю, коллеги и без моего участия дело доведут до логического конца.
– Это правильно! Это хорошо, что ты своим коллегам во всём доверяешь. Я тоже надеюсь, что они достойно завершат и это дело, и прочие твои дела. Поверь, Федор Александрович, очень жалко бывает, буквально, до слёз, расставаться с лучшими работниками, но такова наша служба! Приходится подчиняться! С сегодняшнего дня ты выведен за штат! Сдай оружие, секретные документы, все дела и изволь дожидаться нового назначения. Надеюсь, скоро всё устроится! Желаю всего доброго! Ко мне есть вопросы, Федор Александрович? Тогда, до свидания! – начальник поднялся из-за стола и на прощание протянул Федору руку.
Ошарашенный происходящим Федор пожал руку, которая некоторое время назад подписала приказ, не просто отстранивший старшего лейтенанта от должности, но и поломавший его карьеру и судьбу.
Задавать вопросы полковнику, коль не среагировал сразу, он не стал. Дорога ложка к обеду! И, видя, как Туз демонстративно переключился на свои бумаги, повернулся и молча вышел. Вполне уместно заметить, вышел вон! Иначе говоря, был вежливо изгнан со службы!
За что? В этом надлежало разобраться, а для начала – проанализировать. Скорее всего, в приказе, который ему скоро подсунут для ознакомления и последней росписи, формулировка цели и причин отстранения от должности окажется обтекаемой. Настолько неопределенной, что не будет заключать в себе ни малейшей доли того, что позволит что-либо