Если он не услышал меня, то, по крайней мере, видел, как я пытаюсь что-то сказать. Но тонированное стекло микроавтобуса не опустилось. Кричать было бесполезно, потому что он не успокоиться пока он не сбросит меня.
Автомобиль уже стал наклоняться набок, когда канава неожиданно закончилась. Это был въезд на поле, на который я тут же свернул.
Ну, все! Здесь моя стихия! По грядкам моркови микроавтобус вряд ли проедет, облегченно подумал я. И съехав с боковой дороги, вырулил прямо на поле. Моя «Нива» запрыгала по грядкам, оставляя преследователя позади. Но, похоже, я столкнулся с настоящим камикадзе. Машина все равно последовала за мной. Сумасшедший водитель бросил свой автобус на грядки, и, не проехав десяти метров, забуксовал на месте.
Я подал немного назад и остановился. Теперь он был в моей власти. Чувствуя невероятную злость, я быстро схватил автомат и выпрыгнул из машины. До синего микроавтобуса было метров двадцать, но даже подойди я вплотную, то не увидел бы сквозь тонированные стекла водителя.
–Выходи придурок! – заорал я, наставляя автомат на лобовое стекло.
Но выходить никто не собирался. Машина по-прежнему буксовала на месте, выбрасывая из-под колес комья земли. Нормальный человек уже давно бы остановил движок и вышел из салона с поднятыми руками.
–Последний раз предупреждаю! – крикнул я. И опять остался без ответа.
Подходить к машине я опасался. В конце концов, внутри мог находиться кто угодно, и не факт, что я окажусь быстрее его. Может быть, он или они только того и ждут, чтобы я подошел ближе. И стрелять тоже не хотелось. Но машину надо было как-то обезвредить. Лучше всего прострелить покрышки.
Я прицелился и двумя точными выстрелами пробил передние покрышки. Двадцать метров конечно расстояние небольшое, однако, попасть с первого раза неопытному человеку не так-то просто как кажется. Я учился на военной кафедре в институте, но никогда особой меткостью не отличался. Сейчас же я бил в цель, словно заправский снайпер. И тогда из пистолета я снял противника почти с полсотни метров – расстояние для «Макарова» критическое. Во время перестрелки я не обратил на это внимания. Но, теперь сравнив свои ощущения, я понял, что их роднило странное чувство единения с оружием. И автомат, и пистолет словно являлись продолжением моего тела.
Откуда? Почему? Еще одно побочное действие «укола»?
Я прострелил оставшиеся две покрышки и, не опуская автомата, задом отступил к своей машине. Из микроавтобуса так никто и не появился. Движок ревел, колеса с пробитыми покрышками еще глубже закопались в землю.
Я захлопнул дверь и поехал обратно к шоссе, опасливо поглядывая на микроавтобус, упорно буксующий на одном месте.
Может быть, мне стоило заглянуть внутрь салона и разобраться с сумасшедшим водителем. Но какое-то подспудное чувство остановило меня. Уже вырулив на шоссе, я поймал себя на мысли, что воспринимаю странный автобус не как машину, а как попавшего в ловушку опасного