Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири. А. И. Дмитриев-Мамонов

Башарина; с ним Пугачев ничего не говорил, а отдал только приказание повесить. Но бывшие тут Тобольской губернской роты солдаты, в числе 30 человек, стали просить Пугачева помиловать капитана, так как он для них был всегда добр и их солдатских нужд не оставлял. На эту просьбу Пугачев ответил: “Когда он был до вас добр, то я его от смерти прощаю”[42]. Затем велел капитану Башарину и всем солдатам остричь волосы по-казачьи, а всех раненых, которых было человек до 60, велел отвести в крепость Ильинскую. После того все пленные солдаты, приведенные в татарскую деревню, поставлены были против заряженного единорога. Когда выстроились, подъехавшие казаки приказали всем стать на колена против единорога; тогда подъехал сам ІІугачев и сказал: “Прощаю вас, Бог с вами, государь Петр Федорович третий император”. Потом приказал всем встать, а из единорога, обратя в степь, выпалить»[43].

      «По взятии крепости, забрав всех пленных и навьючив на верблюдов, отнятых у бухарцев, бывших случайно в Ильинской крепости с караваном товаров, приобретенное имущество и военные трофеи, ружья, тесаки, того же 29 числа, в сумерки, Пугачев со всею своею толпою двинулся к Оренбургской стороне. Оставленным башкирам приказал татарскую деревню, в которой имел становище, сжечь, а раненых солдат из крепости Ильинской гнать за ним в степь. Однако по просьбе раненых он их оставил, сказав: “За вами скоро пришлю”».

      Поспешный уход Пугачева от Ильинской крепости и принятое им направление к Оренбургу допрошенные лица объяснили слухами, ходившими среди злодейской толпы, о том, что Пугачевым получено будто бы было известие о поражении преданных ему войск под Оренбургом.

      Приведенные с Оренбургского тракта башкиры уверяли при допросе, что они имеют от государя императора Петра Третьего указ, которым им велено всех проезжающих мимо из чиновных людей, «яко то капитанов, майоров, а особливо главнокомандующих, ловить и снимая с них платья отправлять связанными к нему, государю, к Оренбургу»; а сверх того приказано, ежели генерал-майор Станиславский поедет, то и его также поймать, «коему лучше сказать, чтобы он в те места с командою не ходил, ибо инако худо будет»[44].

      Сообщая генералу Деколонгу подробности о печальной участи, постигшей отряд секунд-майора Заева, на успехи которого возлагал большие надежды Денис Иванович Чичерин, генерал-майор Станиславский находил видимую опасность дальнейшего движения к Озерной крепости с одною 14 полевою командою, при жестоких морозах и буранах в степи, где нет никакого прикрытия и хотя бы прутьев для обогревания изнеможенных солдат, а также где нет фуража, а потому, «не считая возможным противоборствовать, дерзновенно возвратился в Губерлинскую крепость[45]. Затем, сделав распоряжения о сосредоточении всего обоза в Орской крепости, генерал Станиславский стал дожидаться в этой крепости прихода 10-й легкой полевой команды, командированной генералом Деколонгом к Орску, под командою секунд-майора Зейферта, а также прихода Тобольской гарнизонной роты под командою