Именно поэтому Аткинс сотрудничал с Форгентумом. Выполнял спецзаказы армии и флота, с пониманием относился к Освободительной армии. Сочувствовал бастующим и хаял правительство. Пользовался особым расположением у членов парламента. Он наблюдал и выжидал. Ждал своего часа. Ему было выгодно столкновения противоборствующих сторон, ему был нужен хаос. И он был тем, кто был готов посеять его зёрна на этой бренной земле. Он поддерживал всех, сам оставаясь в тени и протягивая дружескую руку каждому, кто его просил. Он был серым кардиналом, нашептывающим на ухо, хитрым пауком, плетущим витиеватые узоры заговора. Он пользовался всеми доступными средствами и способами. Везде и для всех он был своим. И каждый был уверен, что доктор поддержит исключительно его.
Легко можно было и ошибиться. Аткинс понимал, что плавает в бассейне, наполненном акулами. Опасности окружали его сплошь и рядом. Далеко не все те, заявляющие, что готовы на всё, так считали на самом деле. И, находя понимание у одних, он рисковал угодить в немилость у других, к примеру, не вовремя откройся у них глаза. Своими тайными экспериментами он вызывал благоговейный трепет у членов Ордена, давал дельные советы АНА. Он выполнял сложнейшие эксперименты по заказу армии, а те мирились с этим, утешая себя тем, что действуют во благо страны. Но стоит ему дать всего одну осечку, как глаза уже откроются сразу у всех. И тогда ему несдобровать. Пока он не готов, никто не защитит его от ярости сотен тысяч.
Абрахам давно понял, что в этом мире доверять можно только себе и что никто не поможет тебе так, как ты сам. Был, правда, один выход – заставить людей делать то, что хочется тебе. И он знал, как это сделать. Существовало множество способов, недоступных для большинства обывателей. Именно за некоторые из этих способов его ждала верная дорога на каторгу. Тайные знания Виго Шанийского угрожали самой сути человеческой природы. Они нарушали существующие законы. И разрушали их. Нужен был лишь тот, кто может удержать все эти нестабильные реакции в крепкой и твёрдой руке. Аткинс считал себя именно таким человеком.
Он часто думал, как смог бы измениться мир, будь великий Виго смелее. Сто лет немалый срок. За это время стало бы совершенно очевидно, к чему бы привели, в конце концов, его открытия, наберись он храбрости применить их ещё тогда. Аткинс понимал, что рискует. Но его цель оправдывала любые риски. Разве можно поступиться выпавшей возможностью? Виго не хватало решительности в заключительных действиях. Он обладал невероятной целеустремлённостью, он проникал в такие дебри, из которых далеко не каждому дано вернуться. Но нырнув столь глубоко, он испугался. Он поспешил вычеркнуть эти главы из своей жизни, а записи всех исследований (своё самое главное и важное наследие) постарался