Замолчав, учительница вопросительно посмотрела на Виту.
– Можно выйти? – приглушенно буркнула Вита, не отнимая платочка от посолоневших губ.
– Да, конечно, Волкова. Постарайся не задерживаться надолго.
Благодарно кивнув, Вита вскочила и направилась к двери. Вслед ей донеслась сказанная нарочито ехидным голоском язвительная и обидная реплика:
– Вау, да у неё менструация изо рта пошла!
Вита даже не обернулась посмотреть, кто произнёс, даже прошептал, так, чтобы училка не услышала, эти слова. На подобную мерзость способна одна Вероника.
Но обиднее этих слов был зародившийся в полусонном классе смех. Многие услышали брошенную Вероникой фразу.
– Я сказала что-то смешное? Ничего, когда подойдём к домашнему заданию, смеяться буду я…
Притворив за собой дверь, обрывая на полуслове голос преподавателя, Вита медленно побрела по коридору. Она никуда не спешила и собиралась проторчать в туалете до самого звонка на перемену.
Пока Вита добралась до уборной, кровь перестала сочиться. Тщательно прополоскав рот и убедившись, что ранка не слишком глубокая, девочка застирала платочек и, досуха выжав, внимательно посмотрела на своё отражение в зеркале.
Что во мне такого, что создаёт мне же кучу проблем, спросила Вита у глядевшей на неё симпатичной большеглазой девочки с коротко стриженными светло русыми волосами.
Чем я отличаюсь от других? Почему одни ненавидят меня, а другие хотят…. Трахнуть? Обладать мною? Я далеко не красавица и нет во мне внешне ничего такого, что могло бы сводить с ума.
Я – это всего лишь я.
Посмотрев на наручные часики (подарок мамы на восьмое марта), Вита вышла из туалета аккурат с пронзительно заголосившим звонком. Тот час пустынные коридоры лицея наполнились шумом хлопающих дверей, топотом ног и гулом десятков возбуждённых детских голосов.
– Scho-o-ol out, – невольно улыбнувшись, тихонько под нос пропела Вита.
Стараясь не встречаться ни с кем глазами, девочка, ссутулившись, побрела обратно в класс. Пока она шла, её три раза ущипнули за задницу, один раз как бы невзначай толкнули, успев мимоходом провести раскрытой пятернёй по груди, и раз наступили на ногу, не исключено, что действительно нечаянно.
В опустевшем классе её поджидала очередная подлянка, словно призванная окончательно испортить настроение и превратить понедельник в Самый Тяжёлый День её жизни.
На её парте кто-то розовой губной помадой вывел слово «сосалка». Вита медленно опустилась на стул, не сводя заблестевших глаз с пошлой, вызывающей и обидной до слёз надписи. Сглотнув, Вита влажным платочком начала лихорадочно стирать эту розовую гнусность, размазывая помаду по лакированной