В полном ладу они прожили ещё 18 лет, пока не пришло страшное письмо от внучки Сары, в котором она сообщала, что год назад её родители погибли в автомобильной катастрофе. Софью Яковлевну сразу же ударил сердечный приступ, с которым она долго пролежала в больнице и только благодаря самоотверженному ухаживанию Иосифа Павловича она вернулась домой. Ни одна мать, особенно в пожилом возрасте, не сможет окончательно пережить смерть своего дитя. Больше всего Сонечку угнетало то, что она не смогла проститься со своим сыном и похоронить его. Сонечка таяла на глазах Иосифа, и он уже ничего не мог поделать. Через месяц его любовь Сонечка умерла. Он, не задумываясь, сразу же готов был умереть и лечь рядом с ней, но жизнь распорядилась по-другому. Да, физически он продолжал жить, но его сердце и душа замерли. Он машинально продолжал ходить на работу, но не ради денег. Деньги ему были не нужны. К еде он стал относиться безразлично, кусочничая на ходу, покупая мимоходом какие попало пирожки, дома за столом никогда не ел.
Как-то раз, проходя мимо арбузной лавки, машинально купил самый большой арбуз (Сонечка раньше их очень любила), но опомнился, остановился и подумал: «Как же я буду один есть арбуз? Разве можно одному есть арбуз?» и отдал его проходящему мимо пацану. Одевался плохо, всегда носил один и тот же старый заношенный пиджак, хотя шкаф ломился от добротной одежды. Хорошо, что уборщица на работе, жалея его, всегда стирала, крахмалила и отглаживала ему медицинский халат, закрывающий убогий пиджак. Правда, он всегда с радостью давал ей взаймы до получки, никогда не беря обратно, приговаривая: «Отдадите когда-нибудь потом». Он не был жадным евреем, может, оттого, что никогда в жизни не испытывал бедности, а сейчас, особенно, он потерял интерес к деньгам. Иосиф Павлович получал приличную зарплату, пенсию, всё это скапливалось безразличной стопочкой в шкафу, да и золотишка у него было скоплено немало. Он даже не задумывался, что дальше со всем этим делать. Понятно, что работа ему нужна была как продолжение жизни.
Спасибо руководству, которое поддерживало его, ценя за долгий добросовестный труд. Так называемые дружки в парке услужливо пытались завлечь на игру в шахматы, но он с отвращением обходил их. Раза три пробовал привести в дом женщин, но не мог побороть свою брезгливость, виновато, но культурно выпроваживал их. Через полгода получил письмо из Израиля от внучки Сары, которая просила разрешения приехать. Он сразу же сел за стол, чтобы отказать ей, потому что ненавидел её, считая, что она была виновницей смерти Сонюшки. Но вдруг в дверь позвонили. На пороге стояла долговязая девица, ничем не напоминающая Сонюшку. «Какая страшная», – подумал он. – «Здравствуйте, Иосиф Павлович, – вежливо сказала она, – я ваша внучка Сара». – «Почему ты приехала, не дождавшись моего ответа?