Поезд в Минск приходил поздно вечером. Ночь Сима и Сеня провели, сидя на скамейке в зале ожидания вокзала. Утром, кое-как умывшись в туалете, пошли к зданию Суда. Разбирательство было назначено на одиннадцать утра. Сима и Сеня большой шли по улицам темного города (зимой в девять только начинало расцветать), спрашивая у редких прохожих, дорогу. Когда пришли к величественному зданию с колоннами, внутрь их не пустили. Суд над «бундовцами» был закрытым. Возле здания стояли люди, которые тоже ждали, когда вынесут приговор их мужьям, детям, близким. Одна женщина, у которой недавно осудили на десять лет мужа, а теперь приговор выносили сыну, сказала: если повезет, то удастся увидеть «своих», когда их будут выводить из здания, чтобы посадить в машины. Сима и Сеня большой стали ждать. День был морозный и ветряный, и некуда было спрятаться, и страшно было уйти, чтобы не потерять место. Суд длился четыре часа. И все это время дети стояли, то, переминаясь с ноги на ногу, то постукивая ботинком о ботинок. Они закоченели и перестали чувствовать свои ноги, но продолжали стоять – заключенных могли вывести в любую минуту.
Начало смеркаться, когда двери суда распахнулись. От здания к подъехавшей машине, выстроились две шеренги солдат с ружьями. Вдоль этой шеренги погнали заключенных. Сима увидела отца, и не сразу узнала его. За месяц ареста он превратился в старика. Фима шел сгорбившись, низко опустив голову.
– Папа! – крикнула Серафима.
Отец не услышал. Тогда Сеня большой поднял сестру, и она снова крикнула:
– Папа!
Ефим остановился.
– Сима?.. Доченька.
Он что-то сказал. Сима не расслышала, что именно, но ей показалось, она поняла. Солдат, стоящий в шеренге, подтолкнул отца прикладом, и Фима побежал, чтобы не отстать от того, кого гнали впереди него. Перед тем, как забраться в машину, он обернулся, чтобы еще раз увидеть дочь.
Серафима не расслышала, что именно сказал ей отец, перед тем, как его посадили в машину. Но ей показалось, он произнес:
– Ты принесла мне воды, – как когда-то сказал это своей будущей жене Гене.
Через два месяца после суда в Бобруйск из лагеря пришло письмо (почта в СССР работала хорошо). В нем Фима писал: в Минске, после ареста и ночных допросов в тюрьме, он сильно устал и пал духом. Но когда увидел свою горячо любимую дочь и своего племянника Сеню большого,