…выходит чуть позади новоиспеченного супруга.
…разливают по чашам масло, пьют, Тётимбакэ побольше масла, ему светить надо, Дзоригами поменьше, ей шестеренки смазать.
Сидят в гостиной заброшенного дома.
Дождь шелестит по плетеной крыше, протекает через дыру возле кухни, Дзоригами в который раз говорит, что надо бы Каракаса-обакэ, Тётимбакэ возмущается, не надо никакого обакэ, нам и вдвоем хорошо.
Дзоригами жалобно скрипит, отбивает полночь не к месту и не ко времени. Что поделать, сломаны Дзоригами, оттого-то и бросил их хозяин…
Что говорите? Вот уже и читатели заволновались, да как это так, Дзоригами поломаны, и Тётимбакэ тоже поломан, у Тётимбакэ погнулись чугунные узоры на крючке, которым Тётимбакэ к стене крепился…
Это что ж за дела, а?
А люди возмущаются, да что ж такое, сколько людей смотрят на историю Дзоригами с Тётимбакэ, а никто до сих пор не помог, неужели кузнеца нет, а стекольщик, стекольщик где, почему стекла не вставит, четыре стекла Тётимбакэ, и одно стекло Дзоригами в циферблат, да и механизм подлатать можно, есть же часовщики на свете…
И верно, верно, понабежали часовщики, и стекольщики, и все, все, починили все, и Дзоригами теперь правильное время показывают, и Тётимбакэ… а? Тётимбакэ!
Не слышит.
Нет больше Тётимбакэ.
И Дзоригами больше нет.
…оживают души сломанных предметов…
…сломанных…
…сломанных…
Вот так я обычно рассказываю эту историю, показываю фонарь, который висит у крыльца, показываю старинные часы в гостиной, вот, починили их, и нету больше злых духов, не скитаются по свету, не ищут хозяев…
Кто знает, может, придет время, поломаются часы, фонарь треснет на ветру, снова оживут Дзоригами и Тётимбаке…
Кто знает…
Вайлин
– …вы хоть понимаете… что мы ничего не знаем про скрипки?
Вайлин смотрит на меня, щурится, так и не могу понять, то ли намекает мне на что-то, то ли с глазами у него что-то не так. Хочу спросить, не спрашиваю.
– Ну… как не знаем… – смотрю на скрипку, которая сидит на подоконнике, – я вот десять лет в музыкалке, двадцать лет на сцене, так не сказал бы, что не знаю…
– Я не об этом, друг мой, – Вайлин снова щурится, – вы знаете, что внутри скрипки? Знаете?
– Это тестя моего спросите, он сорок лет эти скрипки чинит, меня сколько раз выручал, как не приду к нему, начинает, а-а-а, это что надо было со скрипкой делать, чтобы до такого состояния… гвозди забивал, что ли… И я поддакиваю, не гвозди, а сваи…
– Да нет же, нет же, – Вайлин запускает длиннопалую пятерню в патлатую шевелюру, – мы ничего не знаем про скрипки! Ни-че-го!
Готовлю какие-то возражения, но Вайлину не очень-то возразишь:
– Вы вот сами подумайте… вот скажите мне, когда люди одомашнили… м-м-м… камин?
– Ну… э-э-э-э… в энциклопедии смотреть надо… – уже протягиваю руку, чтобы подовазть с полки энциклопедию, тц-тц-тц, на-на-на, голос отца в памяти, что ты её с пустыми руками