Он взял меня за левую руку и повернул ладонью вверх. Я заметила родинку на ладони, шрам через все запястье и кольцо с зеленым камнем. Ничего похожего в реальной жизни у меня нет, но непременно захотелось чтобы было.
Он накрыл мою ладонь своей рукой.
Раздался оглушительный взрыв, доносящийся сверху, и я поняла – это луна.
Окончательно обессилев, я с трудом подняла на него глаза.
Он стал резко уменьшаться, покрылся шерстью, а потом укусил меня за кисть.
Я подскочила в своей кровати, а Туз удивленно уставился на меня большими желтыми глазами.
Ах, вот, кто тут кусается! Он всегда так делает, когда хочет перекусить ночью.
Поцеловав его в усы, я сгребла кота в охапку и пошлепала подсыпать в миску сухого корма.
Утром, выходя из дома, я обнаружила Германа там, где мы и условились. Он разговаривал по мобильному, крутя брелок с ключами на пальце. Завидев меня, он закончил разговор и холодно поздоровался.
От него веяло скрытой агрессией и мне стало совсем не по себе и даже страшно.
Следуя предыдущему сценарию, он вновь предложил обсудить все в кофейне. Так и поступили.
Усевшись за столик у окна, я морально собрала мозги в кучу, чтобы докопаться-таки до истины. Однако, Герман молчал и, казалось, даже не собирался говорить.
– Что? – я решилась начать, пока снова не начала опаздывать. – Неудачное начало дня?
Он окинул меня ледяным колючим взглядом.
– Объясни мне, – тихо и сдержано отвечал он. – Зачем ты это делаешь? Что тебе нужно?
– Так, все хватит! Это какая-то жесть! Вы – ненормальный!
Я уже собиралась вставать, но он схватил меня за руку.
– Пожалуйста останься. Я… приношу свои извинения.
Резко одернув руку, я села, на всякий случай готовая к бегству.
– Хорошо, – уже спокойнее продолжал он. – Просто расскажу тебе то, что и так известно.
С самого детства Герману снились кошмары. Сначала одни и те же сны, повторяющиеся из ночи в ночь, позже их разнообразие увеличивалось; он начал их понимать, справляться с ситуациями, и уже не мог представить себе ни дня без сна. Когда сны переставали сниться – начиналась апатия, так как ни в каком другом состоянии он не мог испытывать тех невероятных ощущений, что давали ему кошмары. В какой-то момент, сны для него стали ярче и реальнее самой жизни, и все мечты сводились только к одному – к новой дозе сновидений. Он заметил, что наиболее яркие и богатые на ощущения видения сняться в дни наибольшей усталости – физической и моральной. И тогда он решил максимально загружать свои дни. В 15 лет он уже не располагал свободным временем – два вида спорта, учеба, репетиторы, работа (последнее, конечно, оставляло желать лучшего – он был мойщиком машин – но зато она помогала ему доставать деньги на карманные расходы). Герман никогда не отказывал в помощи и всегда был готов выполнить все, о чем его просили,