После этих слов женщина стала спокойнее. Она уже не пыталась в ужасе вскакивать с кресла, чтобы донести до экипажа «важную информацию», но напряжение внутри не уменьшилось и чтобы хоть как – то отвлечься, она решила покориться гипнотизеру. Ей казалось, что она продолжает управлять своим телом, своими мыслями и сама дает команды, но это была иллюзия. Женщина находилась в полном подчинении гипнотизера и выполняла все его команды. Помимо своей воли, она превратила ключевые фразы детектива в полноценный художественный фильм для одного зрителя. Причем актеров она решила подобрать сама. В главной роли ей хотелось увидеть здоровенного мужика, обстоятельного спортсмена-штангиста. Вот только придуманный ею образ никак не вписывался в канву киношного детектива. Да и сама история, предложенная к просмотру соседом по креслу, показалась ей такой же неправдоподобной, как и столкновение самолета с локатором, указывающим летчику путь к земле. Но она вынуждена была смотреть это кино, потому что тайная формула Вольфа Мессинга работала безотказно даже после его смерти.
Художественный фильм Елены Шереметьевой с ключевыми словами гипнотизера Маркуса Крыми
До конечной станции Марат добирался поездом в плацкартном вагоне, лежа на верхней полке. Это была уже четвертая поездка за последние два месяца в столицу Украины. Поезд из Крыма прибыл на тринадцатую платформу столичного вокзала. Марат с трудом вытащил на перрон из своего тринадцатого вагона тяжеленный красный чемодан огромных размеров. Тащить в руках это многопудовое чудо чемоданной промышленности было невозможно. Его владельца спасали колесики и длинная стальная ручка, при помощи которой можно было управлять «краснокожим монстром». Марат поставил чемодан на перрон, не спеша раскурил черную тонкую сигарету и мельком глянул на вокзальные часы. Они показывали 13 часов 13 минут.
– Какая-то магия чисел, – недовольно пробурчал журналист, – вагон тринадцатый, платформа – тринадцатая, и время прибытия 13 часов 13 минут. Еще бы место тринадцатое дали в кассе, тогда бы все и решилось, как надо.
Он достал из кармана изрядно помятый железнодорожный билет, развернул его и закричал громко и зло на стоящего у вагона усатого проводника в засаленной фуражке с тризубом.
– Ты зачем мне билет подменил, я – не Петренко, я – Барский. Мне билет в бухгалтерию сдавать.
– Какая разница, Петренко, Барский, – вяло отмахнулся от пассажира еще не опохмелившийся труженик железнодорожного сервиса. – Все там будем.
– Что значит – все! – продолжал надрываться журналист. – Я на двенадцатом месте ехал, на верхней полке, а тут чертова дюжина нарисована. Ты можешь отличить цифру тринадцать от двенадцати?
– Да какая тебе разница, в конце концов, если нас все равно ждет гиена огненная. Что ты меня тут цифрами путаешь. Не видишь,