Хотя домой-то она и не рвалась. Билли нравилась её тесная, но уютная квартирка с несуразно высокими потолками и красивым витражом в гостиной… однако там до Бездны одиноко сейчас, когда она выкинула прочь ублюдка Мэла вместе со всем его барахлом. Немногочисленным барахлом, ведь съехаться они так и не съехались… И слава богам.
– И слава богам, – хрипло прошептала Билли, глядя себе под ноги, на мелкие пузырьки в мутной лужице и на перепачканные белые туфли, вроде как осенние, но всё же преждевременно вынутые из коробки. Она недовольно шевельнула пальцами – и туфли снова засияли, как если бы мягкую светлую кожу только что протерли и начистили до блеска.
Всё же хорошо быть заклинательницей. Офигенно просто.
Некстати вспомнилось, как Мэл, всегда такой развязный и самоуверенный до высокомерия, неуклюже плюхнулся на колени прямо в грязь и заполошно хватал её за руки. До боли, до синяков; умоляя, заклиная простить.
«Что хочешь, Билли! – надрывался он. – Что хочешь сделай! Избей до полусмерти, да убей нахер, только прости… не смотри, не смотри так!..»
Билли и рада бы сделать ему больно. Однако ей не хватало ни жестокости, ни воображения, чтобы придумать нечто равноценное. Нечто, хоть отдаленно напоминающее то, что испытала она сама, увидев Мэла рядом с той девицей. Маленькой и хорошенькой, словно кукла. И слишком милой, чтоб её ненавидеть.
И уже явно беременной, что её ничуть не портило.
И влюбленно глазевшей то на Мэла – на её Мэла, – то на новенькое колечко. Людишки вместо браслетов носят помолвочные кольца, так ведь?
«Я должна убить её, – ответила Билли тогда, брезгливо вытягивая руки из чужой хватки. – Затем я должна убить твоего ублюдка. И вот потом взяться за тебя. Вот тогда, любовь моя, мы будем квиты».
Разумеется, ничего такого она делать не стала. Кровожадность и безумство темных магов сильно переоценивают. Да и брюхатая девчонка не виновата, что у одного мерзавца член в штанах не держится.
Билли почти дошла до портальной площади, когда сквозь мерный шепот дождя до неё донесся писк – довольно громкий и до того жалостный, что внутри всё сжалось. И нужно было иметь сердце размером с маковое зернышко, чтобы просто пойти дальше. Она замерла на месте, напряженно прислушиваясь. Как назло, зверек молчал почти минуту, прежде чем снова подать голос.
– Ага, вот ты где, – кивнула Билли сама себе и свернула налево, в темный проулок между двумя разномастными лавчонками. – Да чтоб тебя… Киса-киса-киса!..
«Киса» снова затихла: наверное, не стоило так голосить. Чертыхнувшись про себя, Билли зажгла зеленоватый огонек над раскрытой ладонью и принялась осматривать пространство