Тикай. Раскобылела ты, девочка моя.
Большой. Она тебе не девочка!
Метумов. Раскалена до бела – это мягко сказано.
Истина. Тс, мальчики. Пускай.
Тикай. Слышали, мальчики? Пускай.
Большой. Ну говори, зачем пожаловал?
Тикай. Уже и допрашивают с порога! Додумались, к стулу привязали!
Метумов. И на совесть. Кроме того, Антон вас высушил, постриг и даже причесал.
Вакенгут. Пробор семь к трем, насколько он возможен на таком коротком материале. Я бы еще профилировал челку, если никто не возражает.
Тикай. Пытать меня удумал, ишак щербатый? Звучит-то грозно, но вот увидите – я выстою, вам меня не сжить. Я еще глаза всей вашей своре измазолю в пузыри.
Истина. Простите меня, но возможно вообще разговаривать с этим шимпанзе, как думаете?
Тикай. Ой-зам-пом-хам-цу-сой-кум-лам! – вот, как я думаю.
Метумов. Столько лет, и ни намека на выздоровление. Прелестно.
Истина. Зачем явился, тебя спрашивают!
Тикай. Вступаю в наследство.
Все сощуренно переглядываются.
Тикай. Вы будете против, конечно, но есть один юридический нюанс.
Пауза.
Тикай. Левый карман.
Истина вынимает конверт и достает из него документ и записку.
Истина. Действительно.
Большой. А на бумажке что?
Истина. (Читает.) Как решишься – возвращайся. Дверь в Питер я всегда держу открытой.
Вакенгут. Не верю!
Тикай. (Смеется.) Да хоть ты тресни!
Истина. (Отрешенно, всматриваясь в бумагу.) Это ее подчерк.
Большой. И что нам делать?
Истина. (Записку сминает и отбрасывает, а завещание сворачивает и прячет в декольте.) Берем его на поруки, что ж еще. Цветан, одолжите молодому человеку устав.
Метумов долго роется в пиджаке, находит черную брошюру и протягивает Тикаю, тот хватает ее в зубы.
Истина. Нарушишь хотя бы один пункт, и тебя ждет страшный суд. У нас новые порядки, Агапов. Мы обрели веру.
Вакенгут. Слава луноликому!
Истина. Мы теперь нинисты.
Тикай. (Сплевывает брошюру.) Нинисты?
Метумов. (Подымает брошюру с пола и кладет Тикаю на колени.) Нинизм – это как дадаизм, но мощнее, сакральнее и через «ни».
Тикай. Это вам Логика напела?
Истина. Она умирала. Ты ее еле живую бросил! (Пронзает когтями и одним движением рвет Тикаю воротник.) И все-таки она страдала не напрасно. В коме ей явился Нини – покровитель всех полоумных мира. Он указал путь ей, а она нам.
Тикай. Да знаю я этого божка. Вы поэтому отпустили ее в Петербург? Куда он ей путь указал? От вас подальше?
Большой. Во-первых, он тебе не божок, а во-вторых – Логику назначили в город заведовать аптекой.
Тикай. Хитрая какая.
Истина.