Возвращаться решили ради прогулки пешком. Причём, если повернуть по дороге налево – пойдёшь в город, направо – узкоколейка вела в лес. Мы пошли направо. Я пробовала идти по одному рельсу. Толя поддерживал меня за руку. Потеряв равновесие, я чуть не упала. Он меня поймал в объятия, и мы поцеловались. Для него, видимо, это очень многое означало, а для меня – ровным счётом ничего. Тем не менее, с занятий литературного кружка, он стал провожать меня уже один. И прощаясь, мы уже целовались каждый раз.
У меня затерялась записная книжка, а, может быть, она где-то и валяется. Но отдельные листочки попадаются среди писем.
Когда мы сидели на занятиях литературного кружка, мы переписывались на страничках этой маленькой книжечки.
Но вот попался в руки маленький листочек из неё. Как видно, с отрывочком из нашего диалога:
И. – Ты выбрал?
Т. – Да здравствует эгоизм!
И. – Я делаю то же, но не признаюсь даже себе (какое противоречие!)…
Т. – Не делай этого. Искореняй эгоизм. Борись с ним. Будь он трижды проклят!
И. – Ты тоже противоречишь сам себе.
Т. – В этом смысл моей настоящей жизни.
И. – Плохо.
Т. – Но не особенно.
А вот ещё листочек…
Т. – За какую свободу? Ты просто анархистка. Что касается наших отношений, то я за любовь, а не за дружбу, ясно?
И. – Ты не ответил на вопрос. Толечек! А не пожалеешь? А к чему обязывает любовь?
Любопытно, что на обратной стороне этой странички написана выдержка:
«В русском языке есть великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, и сверх того богатство и сильная в изображении краткость греческого и латинского языка».
В общем уже из этих отрывочных фраз наших записочек ясно, что отношения из дружеских грозили перерасти во что-то большее.
Толя, наверное, действительно, влюбился в меня. А для меня это была очередная игра. Хотя он мне нравился, но до любви было так далеко. Да и есть ли любовь, и смогу ли я полюбить по – настоящему? А пока я ценила дружбу… А по отношению к Толе – это былп придуманная любовь, вернее – иллюзия любви, которую мне так хотелось пережить на самом деле. А в придуманной любви, как в пьесе – я выбрала роль и должна была её сыграть.
В этот раз я заигралась. Когда Толя объяснился мне в любви, правильно было бы оборвать наши отношения, как я уже раньше делала не раз. Я даже не знаю почему, я этого не сделала, а, наоборот, поддержала