Конец Игры. Иван Сергеевич Красавин

вылезти из своей раковины, а потому сторонился её и даже избегал. Я был рад видеть её и даже желал реального общения, рассчитывая, что это поможет нам узнать друг друга ещё лучше, но в тоже время меня охватывало невероятное волнение, стоило ей только пройти мимо. Из далека я ловил взгляд её серых глаз и любовался, понимая, что из всех девушек она самая прекрасная. Мои лёгкие будто наполнялись огнем, и я начинал дышать пламенем, когда видел её красивое личико и спадающие ниже плеч волосы медного цвета. Я был очарован ей, но стоило ей приблизиться, как чары рушились, лёгкие наполняла вода, и я начинал захлебываться. Я по-прежнему любил её, но уже не мог реагировать спокойно, всё хладнокровие куда-то испарялось, а сам я мысленно проклинал себя, боясь сказать какую-нибудь глупость. Да, в реальности я был беззащитен, был таким, какой я есть. Лишь онлайн я вновь добивался гармонии со своим разумом, а при встрече с Леной за пределами Интернета немел, абсолютно не понимая, что должен делать.

      О Брэнде я забыл окончательно. Она по-прежнему приходила ко мне в "Старбакс", когда я был вынужден греться там по просьбе Эдди, либо ловила меня прямо в институте, пока я искал глазами Лену в толпе учеников. Мы общались с Брэндой, но чем дольше это делали, тем больше я убеждался, что в ней нет ничего из того, что было у Лены. С Брэндой я скучал, иногда подбрасывая в угли беседы деревянные бруски в виде бессвязных слов "да" или "нет". На большее меня не хватало. Я не мог наслаждаться с ней беседой так же, как это было с Леной. Против своей воли я постоянно сравнивал их, понимая, что Лена для меня незаменима. Брэнда не замечала моего странного поведения, считая, что я как всегда с блеском отыгрываю роль социопата, будучи немногословным. Мы как и раньше сидели с ней за столиком в кафе и, пока я отправлял Лене сообщение за сообщением, создавали имитацию беседы. В реальности была Брэнда, сидящая у меня под боком, которая засыпала меня вопросами, но чаще историями из собственной жизни. В ирреальности была Лена, любовь к которой постепенно сводила меня с ума. И между этими двумя мирами я всегда выбирал второй, снова и снова возвращаясь к телефону, чтобы ответить Лене на очередное сообщение.

      Наша переписка быстро превратилась во что-то особенное. По крайней мере, я так считал. Мне нравилось иногда лежать ночью и перечитывать её. Это было всё равно что читать интересный диалог из какой-нибудь книги. Местами это напоминало романы Томаса Харди, а местами это были столь беззаботные беседы, что я невольно улыбался и чувствовал тепло в груди. Каждое своё слово я пропитывал в любви, прежде чем отправить ей. Замечала ли она это? Трудно сказать наверняка, можно только догадываться. Мне не жалко было для неё добрых слов, я начал считать это своим долгом – быть с ней рядом как можно чаще и поддерживать, если ей это нужно; дарить радость, если она грустила; слушать, если ей было что сказать. Если я мог ей что-то дать, то я хотел отдать всё, без остатка. И не потому, что хотел получить что-то взамен. Я делал этот просто потому, что любил её. Любил так сильно, что