Христианство и страх. Оскар Пфистер

страх удалось умиротворить на короткое или долгое время, внутреннее равновесие, опять же, может разрушиться. Это происходит тогда, когда голос совести, в особенности под воздействием внешних влияний, начинает судить более строго или иначе, чем прежде, или если усиливается склонность к обвинению, или если фантазия, вызывающая страх, достигает критической степени и кажется непереносимой, или когда защитные навязчивые действия наталкиваются на препятствия. Тогда приходится искать и находить новые фантазии и личные ритуалы. Часто, когда эти поиски принимают мучительный характер, новый способ борьбы со страхом с силой вырывается из подсознания и воспринимается как озарение или чудесное откровение, часто сопровождаемое чувством максимального удовольствия.

      Эта новая и сильная фантазия, устраняющая страх, может создать столь удачные возможности для воплощения любви в жизнь, что уход во власть навязчивых идей – относительная защитная мера против страха – становится излишним. Страх и компульсии отступают, ибо замещающее удовлетворение в виде фантазии стало удачным решением конфликта между совестью и противоречащим ей влечением, – того самого конфликта, который прежде решался плохо через машинерию симптомов. Многие из самых влиятельных инноваций в религии возникли именно в такой борьбе, направленной на более полное преодоление страха. Может, совесть больше не находит успокоения в прежней вере; или влечения непреодолимо воспротивились их традиционному укрощению; или логические аргументы повредили рационализированную структуру веры – и в итоге может сформироваться новое убеждение, которого достаточно для требований различных душевных инстанций. Тем самым – и мы не скажем здесь ничего неожиданного – решающий момент состоит в открытии нового дара любить и новой способности вершить жизнь через сублимацию, нравственное поведение и полное предание себя Богу; и неважно, является ли аргумент, при помощи которого это осуществляется, логически совершенным и адекватно реалистичным.

      Освобождение от страха, рожденного виной, и от воздействий неудачного отторжения страха, прежде всего от навязчивостей, может проходить интуитивно или системно; оно может следовать за актуальным опытом (часто после долгих мучительных раздумий) или идти по научным принципам. Было бы самонадеянно и дерзко для психологии настаивать на том, будто строго методичное преодоление страха и навязчивостей априори более выгодно. Грандиозные творческие вдохновения религиозной истории, пережитые людьми, испытавшими их как откровения, не только устраняли страх и навязчивости, но во многих случаях вели за собой столь высокие культурные достижения, что лишь скучный интеллектуализм, неспособный постичь смысл высших человеческих ценностей, мог отзываться о них пренебрежительно. И только педант способен видеть высшую цель в самом преодолении страха. Нужно ли презирать жемчужину, если та возникла из-за болезни раковины?

      Осуществление любви, ведущее к преодолению