– Это на руку! – весело ответил я. – Буду нынче же.
– Если не попадешься, – прибавил Мишка.
– Сразу-то? Шалишь!.. Ну, прощенья просим!
Я простился с девушкой за руку и пошел.
Мишка задержался на минуту, потом догнал меня.
– Хорошо спал? – спросил он.
– Как собака!
Мы сделали несколько шагов молча; потом Мишка стал говорить, сперва издалека, потом прямее:
– Теперь в Питере вашего-то брата, беглых разных, пруд пруди! Только не лафа им…
– А что?
– Ловят! Уж на что шустрые ребята, беглых изловчиков щупали, а и тех всех переняли… Опять же воров…
– Меня не поймают…
– Это почему?
– Потому один буду работать.
– И хуже. Обществом куда способнее! Тебе найдут, тебе укажут. Действуй! А там и вещи сплавят, и тебя укроют… Нет, одному куда хуже! Ты вот с вещами… а куда идти? Иди к Павлу. Ты с ним сдружись. Польза будет!
– А тебе есть польза? – спросил я смело.
Он усмехнулся:
– Много будешь знать – скоро состаришься! Походи к нему, увидишь. Ну, я в сторону!
Мы дошли до Обводного канала.
– Прощай!
– Если что будет али ночевать негде, иди к Павлу!
– Ладно! – ответил я и, простившись, зашагал по улице.
Мишка скрылся в доме Тарасова.
Я нарочно делал крюки, петлял на Сенной и потом осторожно юркнул в свою Подьяческую, где тогда жил.
Умывшись и переодевшись, я прямо прошел в Нарвскую часть, где Келчевский встретил меня радостным известием о командировке.
Я засмеялся.
– Пока что я и до командировки половину знаю!
– Да ну? Что же?
– Это уж потом! – сказал я. – Вернемся, сразу последу пойдем.
– Отлично! Ну а теперь когда же едем и куда?
– В Царское! Хоть сейчас!
– Ишь какой прыткий! А Прудников?
– Ну, вы с ним и отправляйтесь, а я сейчас один, – решительно заявил я.
Келчевский тотчас согласился.
– Где же увидимся?
– А вы прямо в полицейское присутствие. Я туда и заявлюсь!
– С Богом!
Келчевский пожал мне руку, и я отправился.
Поездка в Царское оказалась для меня совершенно пустым делом.
Я захватил с собою шустрого еврея, Ицку Погилевича, который служил в городской страже, и с ним вместе оборудовал все дело часа в два.
Взяв из полиции городовых, я прямо явился к содержателям извозчичьего двора, Ивану и Василию Дубовецким, и, пока их арестовывали, мой Ицка успел отыскать и лошадь, и упряжь, проданные моими арестантами.
Я отправил Дубовецких в часть, а сам с Ицкой и двумя стражниками поскакал в Кузьмино к крестьянину Тасину и опять – без всякого сопротивления – арестовал его, а Ицка разыскал двое саней и полушубок со следами крови.
Мы привезли и этого Тасина, и все добро в управление полиции, и, когда приехали Келчевский и Прудников, я им представил и людей, и вещи, и полный отчет.
Как сейчас помню изумление Прудникова моей