Полина насыпала обоим любимчикам в миски сухой патентованный корм и обнаружила, что на этот раз ждет визита поэта-пьяницы не без интереса. Как-никак, но Колян – мужчина, и, судя по небрежному обращению с кредиторшей, пользуется у женщин повышенным вниманием.
А интересно было на этот раз Каравайниковой, почему на нее мужская магия веселого Каляна – не действовала совершенно. Ведь что, что, а поболтать с ним от скуки можно было, а вот поди ж ты, – мужик своим запашистым присутствием еще больше нагонял этой самой скуки. Тут явно не хватало какого-то жизненного фермента, ответственного за чувственное брожение в крови. Какого же именно фермента, черт возьми? Неужто фермента похоти?
"О! Боже! До чего же, девушка, стерильна ваша кровушка". – Вздохнула притворно Каравайникова, и пошла к зеркалу поправить прическу перед приходом гостя.
А ведь раньше никогда этого не делала.
Но Коля в этот вечер не заскочил. Перехватил шуршунчиков у кого-то еще, поближе…
Обычно спать Полина ложилась рано. В десять часов вечера ею овладевала опустошающая истома. Она брела в постель, как бредет пилигрим на богомолье. Только не читала Полина на сон грядущий молитв-берегинь.
Раззолоченный образ Николы Угодника Строгановского письма прилажен был в углу еще матерью. Ему мать перед смертью поручила заботу о нескладной своей доченьке. И необходимым в женском обиходе молитвам обучила мать. Обучить обучила, но регулярным для Полины этот обряд так и не стал.
Образ заботливого старца всегда был перед глазами Полины, даже при ночнике сиял в сумерках позолотой, мягко укоряя нестойкую в вере христианку. Никола всегда был готов исполнить просьбу матери, поспособствовать, похлопотать за ее дщерь перед Всемогущим Владыкой неба и земли. Но не досаждала Полина святых просьбами о маленьких, но бесчисленных женских нуждах. Поклонялась же Полина своим живописным снам. Сны давали больше, чем молитва перед иконой Николы Угодника.
Постель для Каравайниковой была больше, чем ложе для ночного отдыха. Постель была больше чем награда за дневные труды. Постель была ее отдельным личным миром, где отменены были правильные, полезные, но обезличенные законы окружающей реальности. То были Законы общего пользования, заболтанные до бездушия, безжалостные ко всему, что не вписывается в границы, очерченных ими стереотипов.
Ах, сны! Без них не выжить "не настоящей" женщине. Во