– О, бла-го-да-рю! – сладко потягиваясь на тонких простынях, нараспев отозвалась Таис.
– У меня маленькая просьба: я хотела бы отобедать в кафе напротив гостиницы. Не могли бы вы заказать для меня что-нибудь легкое, из местной кухни, на свой вкус? – она улыбнулась своей необдуманной идее и отсутствию элементарной определенности в просьбе. «О, что-то новенькое!»
– Но, мисс Тайи! Что будет Вам угодно? Тандури? Бирьяни? Тхали? Самоса? Нимбу-пааны? – сбивчиво вопрошал голос.
«Нимбу-пааны?! Ну как же от такого откажешься?!»
– Мистер Аджит, я полностью полагаюсь на Вас. Я всеядна. И очень голодна. И буду признательна Вам, если Вы не забудете про… нимбу-пионы, тюльпаны… то есть паны, па-аны. – Таис накручивала локон на мизинец и просто наслаждалась предвкушением новых ощущений, пусть и гастрономических. – Я буду готова к позднему обеду… скажем, к четырем часам. – прервала она поток непонятных названий, не желая спасать озадаченного мужчину.
Таис побродила неспешно по номеру, играя с солнечным зайчиком, который ее преследовал, куда бы она ни отклонялась от окна, рассматривая картины на стенах блуждающим взглядом, и принялась собираться.
Облачившись в тонкую шелковую комбинацию, встав у зеркала, она меткими движениями накладывала тени, делая лицо более рельефным, умело подчеркивая достоинства широких миндалевидных глаз, правильный контур губ, обозначая нежный румянец, маскируя тонкую сеточку мимических морщинок под глазами, что неизбежно настигают первыми. Они ей шли. Они говорили о ее легком нраве, о сотнях, тысячах улыбок, посланных как женщинам, так и мужчинам. Да, она любила улыбаться. Это было и средство от гнева, и от скуки, и из любви, и из жалости. Ее улыбка была такой разной и такой чарующей. Она знала это, чувствовала и не скупилась.
Натянув тесную в бедрах и широкую к низу шелковую юбку оливкового цвета, нежную кремовую блузу с множеством малюсеньких пуговиц и широким воротом, придирчиво оглядела свой облик. «Да, все великолепно!» Она покружилась у большого зеркала в спальне и лишь на миг приблизилась. Нет, эти маленькие тонкие морщинки у глаз не давали ей покоя. Кардинальных мер она не хотела предпринимать, но и улыбаться своему отражению ей становилось все сложнее.
Схватив шляпу, маленькую шелковую сумочку, впрыгнув на ходу в полупрозрачные туфельки на среднем каблуке, она выпорхнула на улицу как пестрая экзотическая птичка, идеально вписавшись в атмосферу ланкийских пейзажей и архитектуры.
«Да, навстречу новым вкусам, ароматам! Новым знаниям! И начнем с национальной кухни!»
Улица встретила ее шумом, странной