На его счастье из уборной вернулись подруги.
К ним хотя бы привык, и поэтому был рад выйти с ними на лестничную площадку, несмотря на недавнее возвращение, предпочитая в третий раз подряд, за короткий промежуток времени, отравить организм новой дозой никотина, нежели отравлять себе мозг болтовней Павловны. И вообще, он уставал от шума и убегал от него при первой возможности.
– А вы сегодня как-то по-другому выглядите? – заметил парень во время очередного перекура.
– Это уж точно, – неодобрительно вставила Ирина, таращась на длинное платье подруги, скрывающее стройные ноги.
Черные сапоги до колен, а затем коротенькая юбка и заманчивый нейлон колготок – все исчезло. По необъяснимым причинам предмет гордости, оружие побед, в одночасье был исключен из арсенала хозяйки, правда, в ушах все еще красовались любимые серьги в виде огромных колец, почти задевающие плечи. Тут она не смогла себе отказать и, промучившись битый час около зеркала, оставила украшение в покое.
– Я на минутку, – внезапно отрапортовала Ирина, оставляя влюбляющуюся парочку наедине.
Подогреваемая спиртным, Юля все чаще «невзначай», приближалась вплотную, касалась парня.
– Вас просил зайти Карл Петрович.
Вернувшаяся Ира не желала замечать присутствие подруги. Уступать она не собиралась. Опоздай Волкова только на минуту…, Киреева уже решилась на действия – ей снова помешали.
С трудом выпустив ладони девушки, Сергей направился в кабинет Карлика.
– Это что, новая тактика? – не сомневаясь в своей правоте, а значит, и скорой победе, покосилась Ирина на юбку Киреевой.
Спрятав фигуру, подруга уже проиграла!
– Нет, – закурила очередную сигарету. – Кстати, я твое белье принесла. Напомни. Отдам. Не пригодилось.
Юле как никогда хотелось посоветоваться с Волковой, рассказать о своих чувствах, описать силу испытываемого притяжения, да так, чтоб Ирина поняла правильно.
Но и давняя дружба не помощник в таком деле, а значит, и говорить незачем. Волкова оставалась «замороженной». До сих пор не повезло: не встретился человек, способный пробудить ее от зимней спячки. И именно поэтому поспевающая в Киреевой любовь, стеснительность, гордость, честность, мужество, сострадание, человечность оставались для Волковой глупостями, отошедшими в глубину веков, способными вызывать только отвращение и скуку. Любые попытки достучаться заранее были обречены на провал.
– Смотри, – позабыв про соперничество, Ира достала из сумочки помаду и тут же принялась накрашивать губы. – Новинка сногсшибательная. Одолжить?
Юля снисходительно покачало головою: «Она все прежняя. Захочешь, не рассердишься».
– Я к себе пойду.
Привычный стол из рабочего превратился в банкетный. Всюду валялись недоеденные бутерброды. На документах