Письмо №1
Был на днях в лесу, на даче. Какая благословенная тишина и отрешенность от всей человеческой суеты и ограниченности. Солнце играет на снегу и стволах деревьев, чуть заметный ветерок колышет ветви сосен и елей.
Моя жизнь имеет некий важный подтекст, не открывшийся пока моему сознанию. Скоро очередной день рождения, бег времени неумолим. Как соответствовать ему? Если б я мог сказать обо всех чувственных противоречиях, которые терзают меня, если б я смог прийти к какой-то своей модели жизни, соответствующей особенности моего противоречивого мира, близкой мне, – ох как я был бы счастлив и свободен…
Но внешние устремления все еще ограничены борьбой за чуть больший достаток, а воодухотворения и восторженности нет. То, что заботит мое сознание в последнее время, определяется бытовыми, потребными, малозначительными вопросами. При этом я обречен разбиваться о стену непрерывного поиска именно духовной обители моей жизни.
Признаю много закомплексованности в себе, не позволяющей быть открытым к людям, слишком много самоаналитики, предвзятости. А ведь человек в своем общении бывает как бы несамоосознающим, легким и зачастую успешным. Я же всегда додумываю за своих собеседников целый ворох возможных мыслей и восприятий, чрезмерно пристально смотрю на себя их глазами, взгляд которых как бы порожден моими же предрассудками о себе. Это лишнее, это неправильно. Я сам усложняю свою жизнь и впустую трачу время.
При этом, как хочется чистой возвышенной радости, той, что так часто приходила раньше, в минуты одиноческих откровений молодого, еще юного, здорового сердца. Открытость и устремление к некой красоте духа, свобода от затхлой самости, вот что мне нужно.… Но сейчас даже сами устремления эти даются уже с большим трудом, не говоря уже об их свершениях…
Отчаявшийся и уставший, я пытаюсь взглянуть на материалистическую концепцию жизни, так широко изобилующую в людях; завидуя им, одержимым такими простыми желаниями, завидуя той радости, что так сильно полыхает в их сердцах с каждым новым обретением, с каждым новым наслаждением… Молодые, радостные, красивые, богатые, счастливые саламандры судьбы. Их горящие глаза, улыбки на их лицах терзают меня завистью и негодованием. И порой, на последнем издыхании своего отчаяния, я уже желаю этого простого, человеческого пленения своею самостью, такой простой в своем удовлетворении; и такими простыми желаниями, какими бы великими они не казались. Но с ужасом невозврата понимаю, что не могу, что уже никогда не смогу.…И как мотылек, бьющийся об фонарь, я разбиваюсь в поиске себя, какого-то лучшего себя, вслепую, и уже в кровь…
Много вокруг и тех других, не имеющих потребной обеспеченности, зачастую бедных, годами борющихся за мгновения спокойствия и свободу от постоянной борьбы с нуждой и поиска средств.