25
Их прерогативой при этом становится возвышенная над всем низменным, исключительно безукоризненная, чистая, как слеза, правда.
И она тогда и впрямь обволакивала буквально-то все на этом свете, где-либо и когда-либо собственно же происходившее, тенетами абсолютно однобокой своей полуслепой правоты.
Поскольку правда та была урезанная и строго дозированная, а потому и являлась она самым так наиболее наихудшим из всех где-либо существующих видов порою буквально вот очаровывающей светлые души ласковой лжи.
В ней, уж в принципе, все ведь полностью было как раз для того что ни на есть во всем самодостаточного и впрямь-то как есть сладострастного самообмана.
Да и вообще сами, как они есть, довольно низменные стороны общественно полезных истин для некоторых людей попросту не существуют же вообще.
И кстати, именно их столь усердное укрывательство от всякого внешнего света зачастую и дозволяет некоторым слащавым интеллигентам сохранить свои нежные ручки в той-то самой исключительно девственной чистоте.
А между тем без чьего-либо в этаком деле более чем прямого и порою самого непосредственного участия воз вековой разобщенности и коррупции было бы никак с места вовсе не сдвинуть…
И им точно всенепременно следовало гораздо менее ерничать по поводу вековой российской отсталости от общеевропейских весьма еще издревле благих стандартов, а значительно поболее выпрямлять согбенный стан своего народа всей-то своей собственной вполне уж между тем более чем естественной к нему близостью.
Ибо как раз в этом и была заключена историческая функция буквально всяческой в этом мире интеллигенции.
И это отчасти именно из-за той извечной и безудержной прекраснодушной болтологии и завелись на теле страны всяческие сибирские язвы лагерей того-то самого злосчастного сталинского ГУЛАГА.
26
Конечно, от соприкосновения со всем тем заскорузло грязным общественным бытом, руки вмиг еще станут не столь безукоризненно чистыми, а заодно и доведется им тогда стать до чего неприглядно и неприязненно запятнанными и мозолистыми, зато душа будет дышать тем же воздухом, что и весь остальной честной народ.
Ну, а чтобы добиться всего того, о чем писал Иван Ефремов в его романе «Лезвие Бритвы», нужно было вовсе так не бояться по временам хоть немного, но посильно якшаться со всяческого рода дурно пахнущим сбродом.
Ведь это именно сея в нем семена более сытого, а потому и более славного будущего, и можно было со временем получить весьма достойные того всходы. Причем ими могут быть одни лишь, и только семена вполне