Она видела своего Ангела-Хранителя, он грустил, он похож на одинокую, сидящую в глубокой задумчивости каменную скульптуру. В такие моменты ей становилось стыдно. Она спрашивала, что может сделать для него. Тишина. Но на самом деле всё это происходило только в её искажённом воображении. Она жила лишь потому, что всё это время находилась в объятиях его неизмеримо больших, тёплых, белых, волшебных, невидимых крыльев. И иногда ей показывали маленькие пёрышки этих крыльев в видимом варианте: на одежде людей в метро, летящими в воздухе, она улыбалась. Всё таки и весна пришла, Пасха, открыта коробка сырых яиц,о,целое большое настоящее перо, обмакивай в чернила,и пиши. Ангел мой,ты со мной ?
– Лина, всё, что вы считали хорошим, так и осталось хорошим.
– Да?
Устойчиво неотвязное ощущение непрерывной расширяющейся боли. О чём это вообще говорят?
– Лина, измену люди так тяжело переносят, потому что человеку будто бы отказывают в уникальности. У вас ещё всё будет хорошо.
По крупицам накопленный другими людьми опыт иногда приносит кратчайшее облегчение.
– Ты ещё здесь? Я был там, где мне надо, я всё делаю ради нас.– Содрогаюсь, вспоминая слова мужа, поздно ночью возвращающегося домой.
Он и она будут счастливы, если похожи в понимании главных человеческих ценностей, а не лукавят друг с другом.
– Идём ко мне в гости! Да у тебя отбою нет и не будет от женихов! Ты очень экзальтированная! – Пьём чай у отжившей активную женскую жизнь дамы, хотя это предрассудки, и в шестьдесят она искрится заводной добротой и озорством, показывая мне в качестве подбадривания свои свадебные фото, на которых она с огромным восьмимесячным животом и не биологическим отцом своего будущего ребёнка, жених счастлив до небес. Сорадуюсь. Но я другая.
– Вокруг вас столько мужчин! Это так?! – Взяла грех на душу, а впрочем, я вне своего тела пребываю, душа ушла за сотню световых лет, меня привели к гадалке,"к ней вся Госдума ходит". – Но между вами и бывшим мужем поставили стену.
Священники молчали. Слушали. Опыта набирались.