Думаю, по праву. Мордюкова была по-настоящему великой и пронзительно народной. Жизнь она прожила столь бурную и тяжелую, как, пожалуй, ни одна другая советская актриса.
Повторюсь не без удовольствия: долгие годы мне посчастливилось много и близко общаться с этой удивительной женщиной. Писал я о ней в различных изданиях, никогда не знал отказа в интервью. Всякий раз, когда я приносил ей уже отпечатанный материал, актриса подписывала его, не читая.
Мое растерянное удивление она обычно отмечала такими словами:
«Да ты даже если бы и хотел написать обо мне какую-нибудь глупость, тебя все равно бы поправили твои начальники. Я почему не соглашаюсь сама писать о себе? Потому что знаю: десятки правщиков-доброхотов налетят как коршуны. И каждый будет норовить меня улучшить, облагородить. Вот если разрешат обнародовать то, что сама хочу, тогда и за перо возьмусь».
Нонна Викторовна приходила мне на помощь и в некоторых других моих творческих начинаниях. Когда в Доме кинематографистов проходила презентация специального женского номера журнала «Вестник ПВО», где я был главным редактором, Мордюкова стала нашей дорогой и почетной гостьей. Двухтысячный зал приветствовал легенду отечественного кино овацией, а я встал перед ней на колени на виду у всех и с благодарностью вручил спонсорский подарок – французские духи – все, что мог тогда. Ее приход был для меня особенно ценен потому, что после смерти сына Владимира в 1990 году актриса, по христианскому обычаю, на три года отказалась от всех массовых мероприятий и на людях почти не появлялась.
Заметив мою смущенность от неказистости подарка, Нонна Викторовна нестандартно меня подбодрила:
«Вот этот «Пуазон Диор» обошелся бы мне в три мои месячные пенсии. Так что ты сильно-то не переживай».
Мне натурально захотелось заплакать от сложности чувств, замешенных на досаде. Это ж надо! В Туманном Альбионе Мордюкову полагают актрисой века, но у себя на родине она заслужила пенсию, которой хватит лишь на треть пузырька французского парфюма, пусть и очень шикарного. А на дворе начинался 1992 год, и страна стояла у самого края пропасти.
Познакомились мы с Нонной Викторовной много раньше, где-то в середине семидесятых прошлого века на концерте, посвященном Дню Советской армии и Военно-морского флота, в Кантемировской танковой дивизии. Цветов и подарков солдаты и офицеры надарили любимой актрисе столько, что мне пришлось помочь ей в транспортировке. Мордюкова тогда обитала в знаменитой высотке на Котельнической набережной, сначала с сыном, потом одна. Через несколько лет ей из-за стесненных материальных условий пришлось