Слабые люди. Сергей Хабаров-Триль

лично мне, если был подходящий настрой и я оказался слаб на передок, поддаваясь на дешевые провокации. Драк между нами было не счесть! Вот этот вот порез…"– О.Н. провел пальцем по шраму на лице, – "…был нанесен во время очередной ссоры. Этот болван достал нож и полоснул мне по лицу так быстро, что я только спустя пару секунд понял, что именно он сделал. Но, не успел я взбеситься, и он добавил подошвой своих долбаных берцев мне в лицо! Нокаут был стопроцентный. Очнулся я уже на скамье в окружении пьянчуг, пришедших полюбоваться на новый труп, и неожиданно быстро прибывших докторов, а этот олух сидел рядом, держа за руку и рыдая в отчаянии, испугавшись, что убил меня! Видимо, дыхание мне от удара и падения сперло прилично. После этого случая он старался держать себя в руках. Если и срывался, то нож его летел сразу куда-то в траву или снег. Закончив драку, мы ползали вместе, отыскивая этот тупой нож. Много всего было, очень много. И приятного и не очень…"

      Очередная пятиминутная пауза, в течении которой О.Н. начал заламывать пальцы, словно гадая, продолжать ли рассказ или не стоит.

      "Однажды ночью мне поступил звонок. Номер был моего друга, однако на том конце провода был отнюдь не он. Как сейчас помню этот грубый, скрипящий как несмазанная телега, и безжизненный голос, долго и нудно втолковывающий мне то, что я никак не желал понимать, из его слов разбирая лишь полное имя своего друга, несколько раз повторяемое с особой настойчивостью. Я завис и не нашелся, что ответить и после непродолжительного ожидания трубку сбросили. Я прокручивал слова, издаваемые тем безжизненным голосом, как аудиодорожку, сопоставляя сложенные звуки с подходящими по звучанию словами и сообразил, что случилось. Моего друга убили. Забили чем-то тяжелым и перерезали глотку, как свинье. Осознавая все это, я постепенно вспоминал– те две недели, что он пропал и не брал трубку, та дверь, что не открывалась после моих часовых стуков и оставалась стоять металлической преградой к его логову, те встревоженные лица соседей и их слова: "Игоря уже давно не видно и в квартире тихо!"."

      Снова пауза, кожа левой кисти под ногтями приобрела ярко-красный оттенок. Проступили капельки крови.

      "На его похоронах были только я и группка носильщиков гробов с лопатами. Похоронили его в обычной деревянной коробке и поставили обычный крест с фото, на который в тот момент мне едва хватило средств расплатиться. Позже, когда я стал более обеспеченным, я обновил ему все, что можно в чисто внешней форме– надгробие и прочие кладбищенские штуки. Ну, эти… монолитные плиты, железная свежеокрашенная ограда, под нею еще каменная ограда, имитация мощенного окружения, все эти цветы из выцветшего пластика заменил на другие. Свечку поставил– просто потому, что это казалось хорошим завершением, а не потому, что она якобы дарует ему покой. Это же чистая профанация… Все это время меня не отпускала одна мысль– этот человек, эта карамельная задница, которая в любом месте находила для себя затычку, но никак не успокаивалась, этот мудак, любимый всеми и известный всеми, этот неуравновешенный псих,