– Пока не знаю. Мой человек участвует в расследовании. Против Тимофея ничего нет, он нужен как свидетель. А там кто его знает. Случается, что самый невиновный оказывается главным закоперщиком. Усекла? Но раз интересуются – значит жив…
– Как это – жив? Он мог быть и не жив?
– Не дергайся!
– Дай машину! Я еду в аэропорт! Ты врешь! Самолет разбился! Ты понимаешь? Самолет сковырнулся и все погибли! – сырым от подпирающих слез, срывающимся голосом заголосила Сусанна. – Ты понимаешь? Он разбился! Предчувствия меня не обманывают!.. Дай машину…
– Уймись… Из аэропорта он выехал еще вчера. Вдруг решил заехать сначала к матери, повидать ребятишек? Разве так не может быть? Не видел почти месяц. Все-таки отец.
– Он без меня не поедет!
– Ну, возможно, был под мухой. Вырубился, залетел, в вытрезвиловке? Он любит у тебя скорость, когда поддаст…
– Нет! Нет и нет!
– Да успокойся ты! Успокойся и жди…
– Не заговаривай мне зубы! Ты что-то скрываешь! Не томи… Тима погиб?
– Ха! Ну, знаешь ли!
– Так живой или не живой!?
– Соня! Или уймись, или я брошу трубку! Завтра приедут менты, – немедля звони мне. Тебе скажут где я буду… Не бери в голову, цыпочка моя. Разберемся…
– Ну, я… Да, я ему…
Кисть была новая, краска ложилась отлично, но смотреть надо было в оба: то и дело кисть оставляла черные волоски… Монотонная красивая работа, прямо-таки впитывала беспокойство, освобождая в сердце все больше места для надежды, что Тимочка жив и невредим…
Когда в прихожей нетерпеливо щелкнул замок, Сусанна уже вполне владела собой. Она даже не забыла скинуть прихваченный на работе траурно черный халат, прежде чем в одних трусиках повиснуть на шее… очень! очень, очень! любимого мужа.
Холодным носом Тимофей рылся у Сусанны за ухом, вдыхал запах еще вчера приготовленных к встрече волос и хрипло, загнанно шептал:
– Умираю… Умираю от любви…
– Противный. Как я рада! Всю ночь глаз не сомкнула! И ревела, и таблетки глотала, и в морги звонила…
– Налей холодненького из-под крана попить и марш в койку!
–Ты меня не любишь! Ты…
– Твой запах… Как я спешил к тебе… Мне снился Твой запах… Даже краска не перебила…
Он сильно поцеловал Суси в не накрашенные, чистые от постороннего вмешательства губы… Стал на колени и как к иконе приложился к затвердевшим в разлуке грудям жены…
– Ягодка-клубничка… Какая свежая… Какая душистая ягодка… Затем взасос поцеловал пупок.
– Где ты пропадал целую ночь, – едва отдышавшись от поцелуев, настаивала Сусанна.
– Боюсь признаться… Дай попить… Дай прийти в себя… Не верится, что я – дома, и живой… Душ, и в койку… Нет, сначала на горшок и – в койку!
Тимофей поспешил в туалет.
– А подарки любимой жене? Ты обещал привезти крабов.
Сусанна