То есть, конечно же, я спасу себя.
Как видите, я вам не соврал: все очень гуманно и справедливо.
«Ага! – потирает руки мой слушатель-гуманист, заметив, как ему мнится, прореху в моей кристально честной логике. – А вот если бы, например, на месте этого несчастного, кому ты собрался размозжить голову, оказался ребенок? Что тогда?»
А ничего. Ваше «если бы» – это лишь никчемные, высосанные из пальца домыслы. За действия Мангуста в ваших фантазиях я – настоящий Мангуст – не несу решительно никакой ответственности. Мы с вами говорим о реальном сегодняшнем положении дел. А оно таково, что никакого ребенка здесь нет и быть не может. При всей жестокости «Светоча» втягивать в свои эксперименты детей ему и в голову не пришло. Равно как и у меня не хватило воображения представить такую немыслимую ситуацию. И заметьте: это не мне, не «толстолобикам», а вам не терпится взглянуть, как повел бы себя Алмазный Мангуст, столкнись он вдруг на этой кровавой арене с ребенком!
Ну и кто из нас – я или вы – может считаться после этого наиболее гуманным человеком?..
Впрочем, за нашими философскими спорами мы здорово отклонились от темы. Виноват. Немедленно исправляюсь и возвращаюсь к нашему повествованию…
Дабы раз и навсегда разрешить печальную участь смертника, я не стал ломать ему руки и ноги, а просто сорвал с него шлем. Все, что мне после этого оставалось, это хорошенько размахнуться и обрушить камень на макушку стоящего на четвереньках врага…
Перехватившись за края продолговатого булыжника, я набрал полную грудь воздуха, занес свое карательное орудие над головой Непоседы и…
Коварство переломных моментов в нашей жизни состоит в том, что порой они происходят столь внезапно, что мало чем отличаются от того же удара камнем по голове. Нечто подобное я сейчас и пережил. И в итоге вышло так, что это я фигурально огрел себя по лбу собственным булыжником. А Непоседа, напротив, сумел его избежать практически за миг до своей смерти.
– …твою мать! – вырвалось у меня в сердцах вместе с резким, сопровождающим мой удар выдохом. Но в этот же миг я поневоле отшагнул назад, и камень упал не на темя жертвы, а прямо перед ней. Смертник поморщился от брызнувшей ему в лицо слякоти и вытаращился на булыжник так, словно я швырнул наземь не его, а бриллиант аналогичной величины.
– У-у-у! – прогудел при этом Непоседа и ткнул в камень указательным пальцем. – У-у-у… блин!
Вообще-то, внешне мой булыжник походил не на блин, а скорее на хлебный батон. Но спорить со смертником по поводу не принципиального для нас обоих разногласия я не стал. Вместо этого с изумлением и нескрываемой радостью воскликнул:
– Жорик! Сукин ты сын! Какого хрена ты здесь делаешь?!
– А? – переспросил… или, вернее, просто