– Я как-то накрасилась иначе? – мгновенно подавив улыбку, не унималась Кристина, продолжая поглядывать на собеседника уже не сурово, а с интересом.
– Почему? – опять спросил Никита, не понимая, для чего ей нужно это выяснять.
– Потому что мы видимся чуть ли не через день.
– Ты права, только ты всегда какая-то напыщенная, отстраненная… а на экзамене пригляделся… как бы это сказать поточнее… живой показалась.
– Живой? – с удивлением повторила девушка и вся ее приветливость улетучилась. – С ума сойти, сколько нового можно узнать о себе буквально за одну минуту.
– Я не это имел в виду! – сразу парировал Никита, желая объяснить, что встретив ее в аудитории такой потерянной, испуганной, ломающей от волнения пальцы, он всего лишь увидел ее настоящей, без дешевой современной маски.
Но Кристина пошла быстрее, обгоняя Леонида и Юлию, и лишь спина, закрытая короткой курточкой из тонкой кожи, замелькала впереди.
Никита выругался и вновь увидел лицо Леонида, невольно услышавшего окончание их непродолжительного разговора.
– Ту-пи-ца! – прошептал тот губами почти беззвучно.
Глава 7
Перейдя Некрасовскую улицу, отряд вытянулся вдоль решетчатого забора (там люди стояли в ожидании автобусов), повернул вправо и, привлеченный красной вывеской "Ist'a", вошел внутрь здания.
Женщина-администратор провела их на просторную террасу, где было с десяток столиков, да несколько посетителей, указала на дальние два стола и четко произнесла:
– Они ваши.
– А можно их сдвинуть? – поинтересовался Вячеслав.
– Как вам удобно.
За четырехместными темно-коричневыми, с виду массивными, столами, за которыми могло удобно разместиться не более восьми человек, неудобно разместилось двенадцать, и пока это происходило, администратор издали проконтролировала их действия, стоя у имитации камина и, будто между делом, поправляя лежавшие там высушенные карликовые тыквы.
– А как насчет официанта? – бросил ей Кирилл, получая кивок.
– Ну что, вроде сидим, – подытожил Леонид, развешивая зонты и кофты на изгороди из скрещенных досок у себя за спиной.
– И хорошо сидим! – подтвердила Юлия, оглядываясь вокруг.
Терраса, застекленная от самого пола, с улицей разграничивалась занавесками, белыми и полупрозрачными. Выше подвесной потолок из темной ткани, провисший между балок наподобие парусов. Светлый паркет на полу, кремовые стены и люстры пятирожковые над столами, удачно дополнявшие интерьер.
– Туфли, смотрю, разносил уже? – вспомнилось вдруг Артему. – Ты в них не дурно припустил, еле поспевали.
Леонид потупил взгляд, промолчал и, кажется, все поняли, что жалобы на остановке Гоголя служили лишь рекламой его новой обуви. Все переглядывались и ухмылялись.
– Тесновато, однако, – заметил