В каждом Храме Эстрайи для Наири отводилось несколько комнат. Иногда убранные с истинным изяществом, иногда – полные кричащей, безвкусной роскоши… Они предназначались для краткого отдыха Воплощения Лилит, и Анна решила не тратить время на возвращение в Белых храм.
– Ванну и обед, – коротко бросила жрецам. Молодой послушник в оранжевой хламиде тут же исчез. Остальные служители, выстроившись в два ряда, сопроводили Наири к её покоям.
Рораги, проверив комнаты, замерли у входа. Только в купальне не осталось ни одного мужчины – Анна сумела отвоевать себе хоть немного стыдливости. Но не одиночества: фрейлины и служанки не оставляли её ни на минуту.
Освеженная, она расположилась на подушках. По знаку Рийты внесли столик и подносы с едой.
– Наири…
– Позови Эйра.
Старшая фрейлина поклонилась. И позволила себе полуулыбку. Анна тут же дополнила приказ:
– Тайкана и Хона тоже ко мне! И добавь для них приборы.
Все трое без разговоров уселись вокруг крохотного столика. Места для их чашек с рисом не хватило, рораги поставили их на пол, у правого колена.
– Устали? – поинтересовалась Анна. – Я – так очень.
Эйр заботливо подставил плечо, но Анна отстранилась – остатки эмоций после танца еще бурлили в крови. И Хона с Тайканом она позвала, чтобы быстрее успокоиться.
– Угощайтесь! Да ешьте вы, ешьте! А, и я спросить хотела: можно как-то отказаться от чаепития? Совсем нет настроения во дворец ехать.
– Прошу прощения, Наири, это невозможно, – Хон отложил палочки и потянулся к папке, с которой не расставался даже ночью. – По правилам вы должны…
– Хорошо, хорошо, – простонала Анна, – только не надо сейчас этих нравоучений. Тайкан, а ты чего не ешь?
Рораг сидел неподвижно, положив руки на колени, как примерный ученик.
– Благодарю, госпожа. Я не голоден.
– Тайкан… – телохранитель тут же поднял взгляд на Наири. – Тайкан, скажи, есть ли на твоем теле хоть один шрам, о котором я не знаю?
Рораг отвернулся. Анна напомнила о страшных днях, которые он старательно прятал в самых глубинах сознания. Иногда они возвращались во снах, и сослуживцы будили его, кричащего, мечущегося в холодном поту…
– Простите, Наири.
Анна и взглядом не удостоила уродующий лицо шрам. Она сама зашивала рану, наблюдала, как она затягивается, рубцуется…
– Ешь! – Анна пододвинула Тайкану тарелку с маринованными креветками.
Но как только она сама отложила палочки, рораги поднялись. Эйр кинул в приоткрытую дверь приказ:
– Носилки