Владимир по красоте и убранству своих храмов успешно соперничал в те времена с древней столицей Киевом. Даже Золотые ворота были здесь красивее, чем столичные.
– Боголюбская икона, – объясняла родственникам Софья, – Царицы Небесной появилась в трудное для князя время. Вместе с чудотворной иконой Владимирской она помогала Андрею в тяжелых ратных подвигах; благодаря этим иконам росла популярность князя среди народа и церковнослужителей.
– Икона Боголюбской Божией Матери неслучайно не один век стояла в нашем местном храме, – говорила Софья. – Рязанские князья, современники князя Боголюбского, были в те далекие времена союзниками князя Андрея в жарких битвах с врагами за объединение северных русских земель. Жизнь и постоянная борьба князя с враждебно настроенными жадными родственниками способствовали в дальнейшем формированию российской государственности, возвышению Москвы как столицы страны.
– Сегодня, – говорила Софья со слезами на глазах, обращаясь к сестрам, – в тяжелые грешные времена, не только я, но и все вы назначены Церковью хранителями нашей Боголюбской святыни. Сейчас она находится у меня дома, но вы все должны помнить о ней всегда! Каждая из вас, моих сестер, должна мне помогать в ее сохранении и никогда не забывать о нашей общей святыне! Клянитесь мне, если погибну, беречь ее и охранять, не жалея своей жизни! – наказывала Софья внимательно слушавшим ее сестрам. – Мы все сохраним память о князе в своих сердцах и будем молиться Богу и Царице Небесной перед Ее иконой:
«Ангелов превысшую вся Небесныя силы величают Тя, Богородицу Царицу, мы же грешнии на земли, чудному Божию о Тебе смотрению дивящеся, всею душею, сердцем и устами дерзаем глаголати: Радуйся, Благословенная в женах Дево Благодатная; радуйся, Всевышнего Мати, Духа Святаго пребывание. Радуйся, Боголюбивая Царице Богородице»[6].
Растроганные сестры дружно, хором повторяли за Софьей слова молитвы.
Жених
С тех пор Степка как-то резко и неожиданно повзрослела, из девчонки начала превращаться в девушку. Она внимательно разглядывала свое лицо в мутное зеркальце, часто мыла и расчесывала белокурые буйные кудри, проявляла интерес к одежде, начала учиться у старших сестер шить себе платья. И в ней проснулся портновский талант. Платья у нее получались красивыми. Их одобряла мать, и они удостоились права храниться в специально сшитом для них из мешковины большом кульке. В таком виде наряды убирались в кованый сундук с сестринским приданым.
Ее перестали интересовать игры с детьми. Вечера напролет она рукодельничала и мечтала о женихе, похожем на князя Андрея, таком же красивом,