«Исцеленные неспособны испытывать сильное желание, поэтому они избавлены от боли и не помнят прошлые страдания» (раздел «После процедуры». Руководство «Безопасность, благополучие, счастье». С. 132).
Мир проносится мимо, пешеходы и улицы раскручиваются, как длинная лента из цвета и звуков. Мы пробегаем мимо школы Святого Винсента – самой большой школы для мальчиков в Портленде. С полдесятка ребят играют в баскетбол перед школой, они лениво стучат мячом по площадке и перекрикиваются друг с другом. Что они кричат, разобрать невозможно, слова и вспышки смеха сливаются и превращаются в шум, который можно услышать везде, где собираются мальчишки, – на углу улицы или где-нибудь на пляже. Такое ощущение, что они общаются на языке, понятном лишь им одним. Я в тысячный раз думаю о том, как мне повезло, что благодаря политике сегрегации большую часть времени мы проводим отдельно друг от друга.
Когда мы пробегаем мимо школы, я не слышу, а именно ощущаю короткую паузу. На какую-то долю секунды ребята умокают, чтобы посмотреть в нашу сторону. Я слишком смущена, чтобы поднять голову, мое тело раскаляется, как будто кто-то сунул меня головой вперед в печку. Но в следующую секунду я чувствую, как взгляды ребят скользят мимо меня и фокусируются на Хане. Ее волосы сверкают рядом со мной, как золотая монета на солнце.
Боль снова подбирается к моим ногам, они словно наливаются свинцом, но я усилием воли заставляю себя бежать дальше. Мы сворачиваем с Коммершиал-стрит, и школа Святого Винсента остается позади. Я чувствую, что Хана с трудом держится рядом, поворачиваюсь и выдыхаю:
– Наперегонки!
Но когда Хана набирает скорость и едва меня не обгоняет, я наклоняю голову и бросаюсь вперед. Я изо всех сил работаю ногами и руками, втягиваю воздух в легкие, которые, кажется, уменьшились до размеров горошины, и стараюсь не замечать, как «вопят» от боли мои мышцы. Я бегу как зашоренная и ничего не вижу, пока перед нами внезапно не возникает ограда из металлической сетки. Тогда я вытягиваю вперед руки и с такой силой ударяю по ограде, что она начинает ходить ходуном. Я оборачиваюсь, чтобы издать победный вопль, и в этот момент Хана, хватая ртом воздух, врезается в ограду. Мы обе смеемся, ходим, согнувшись, по кругу и пытаемся отдышаться. Когда Хане наконец удается восстановить дыхание, она выпрямляется и со смехом заявляет:
– Я тебе поддалась.
Это наша старая шутка.
Я ногой отфутболиваю в ее сторону гравий, она с визгом отскакивает в сторону.
– Говори, что хочешь, может, полегчает.
Волосы у меня растрепались, и я высвобождаю их из резинки. Я наклоняю голову и подставляю шею ветру, пот стекает по лбу и щиплет глаза.
– Отличная картинка. – Хана